Судьба зимней вишни
Шрифт:
Двигается она с грацией крупного хищника семейства кошачьих. Плавно, но стремительно. Только Леля может одновременно раздавать указания мастерицам, сама щелкать ножницами, предлагать клиенткам чаю, беседовать со мной, разговаривать по мобильному и комментировать происходящее за окном.
За час, проведенный в Лелькиной компании, я успела рассказать о том, как прошел Бал, и о планах Артемия свозить Сережку на Реюньон, выпить очень вкусного чаю, привезенного подругой для своего салона из Англии, получить умопомрачительную укладку и массаж лица, а также всерьез решить, что внутренний
У нас, женщин, есть особое свойство вытаскивать себя из плохого настроения «за волосы». В прямом смысле слова. Какие бы неприятности ни выпадали на нашу долю, ни ложились тяжким грузом на наши хрупкие плечи, ни сотрясали наш богатый внутренний мир, достаточно сделать новую прическу – и жизнь видится не в таком уж черном цвете.
Вот у мужчин этого нет. А зря. Глядишь, они бы реже впадали в запой или меланхолию, что, впрочем, для большинства особей мужского пола одно и то же. Когда я про это думаю, неизменно прихожу к выводу, что мужчины все-таки существа второго сорта. Недоделанные какие-то.
А женскую способность изменить настроение с помощью краски и щипцов для волос лично я считаю признаком лучшей приспособленности к окружающему нас жестокому миру и большей «продвинутости», если хотите.
К десяти часам я была весьма хороша собой. В таких случаях моя подруга Настя требовательно восклицает: «Скажи, что я неземная!» Я говорю, мне не жалко…
В неземном образе я донесла свою красоту до машины, села за руль и призадумалась, что делать дальше. Для субботнего утра было еще чертовски рано. Зная о вчерашнем Бале, меня никто нигде не ждал, даже мама с ночевавшим у нее Сережкой.
Можно проехаться по магазинам. Можно отправиться в офис, где за два месяца подготовки к Балу накопилось огромное количество текучки. Можно заявиться к кому-нибудь из моих девок. Можно проехаться по магазинам… Хотя об этом я уже один раз подумала. В результате я решила проявить сознательность и съездить в домоуправление при моем старом доме. Для получения нового заграничного паспорта мне понадобилась какая-то дурацкая справка. А времени ее получить катастрофически не было.
Дело в том, что, заработав первые в своей жизни деньги, я решила квартирный вопрос. Мы с мамой жили в старом спальном районе города. Наша квартира была обычной хрущевкой-распашонкой, в которой слишком многое напоминало о папе, о разводе, обо мне прежней.
Моя новая квартира располагалась в элитном квартале. Сделав в ней хороший ремонт и обставив жилище мебелью, я переехала в нее вместе с Сережей. Это было четыре года назад. Маме я тоже купила новую квартиру. Попроще и поменьше, но тоже в приличном месте. Старую квартиру мы продали. С тех пор в старом районе, где прошло мое детство и где находилась моя школа, я не бывала ни разу. Ведь и Лелька, и Наташка оттуда тоже давно переехали.
После Бала счастливых встреч на меня иногда находит. Именно этим я могу объяснить тот факт, что оставила машину у школы и пошла к ЖЭКу пешком,
День был солнечный, снег почти растаял, барометр вел себя прилично. Тетка в ЖЭКе, отвечающая за выдачу справок, почему-то оказалась на месте и даже почти не хамила. Так что через пятнадцать минут я, довольная и умиротворенная, вышла на крыльцо и увидела Лору.
Лора – моя одноклассница. В седьмом классе я даже два месяца сидела с ней за одной партой. Наташка тогда сломала ногу, лежала дома, ныла и пыталась просунуть под гипс линейку, чтобы почесать загипсованную поверхность. Не скажу, что это были два самых веселых месяца в моей жизни.
Лора не была занудой в полном смысле этого слова. Она вообще никем не была. Серая, блеклая, неприметная мышь. С неизменно унылым видом, чересчур длинным носом и волосами, которые выглядели немытыми даже после парикмахерской. Фигура у нее, конечно, потрясающая, никто не спорит. В спортзале девчонки нашего класса с завистью смотрели на ее высокую грудь и подтянутую попку. Впрочем, только девчонки и смотрели. У мальчиков Лора абсолютно не котировалась. Ее попросту не замечали, все десять лет.
До того момента, как Лора оказалась со мной за одной партой, я ее тоже в упор не видела. Но тут вдруг разглядела и призадумалась, как троечница и тихушница, которую воспитывала одинокая тетка, могла оказаться в нашем элитном классе, куда не взяли отличницу Лельку.
Этот вопрос мы горячо обсуждали с Наташкой, когда я прибежала ее проведать. Разговор услышала Наташкина мама, которая, в ходе преподавания научного коммунизма, оказывалась в курсе разных интересных событий. (Чуть позже я начала подозревать, что она сотрудничает с КГБ, но задать этот вопрос Наташке постеснялась, чтобы не обижать подругу.)
Ирина Алексеевна и рассказала нам по большому секрету трагическую историю Лоры. Ее отец был очень крупной шишкой в областном торговом управлении. Мать не только сама одевалась как картинка, но и дочке приобретала только дорогие заграничные тряпочки, так что в детском саду Лора выглядела как маленькая принцесса.
Благодаря папе Лору и взяли в наш класс, но где-то в третьей четверти торговый работник был арестован за махинации, в том числе валютные. Все, что было нажито нечестным путем, включая бриллианты, меха и машину «Волга», конфисковали.
Процесс был громким, но, естественно, мы, первоклашки, об этом ничего не знали. Спустя год состоялся суд. Лориному отцу дали десять лет. В день суда ее мать отравилась вероналом. Она не знала, как жить без мужа, без привычной дорогой одежды, без французских духов, без икры на завтрак, а главное – совсем без денег. Я не помню, кем именно она работала, но прокормиться на свою зарплату вместе с дочкой не могла.
Опекуном Лоры стала тетка – двоюродная сестра отца. Она была очень честным человеком и убежденной коммунисткой, поэтому яростно порицала своего брата и не могла простить его жене, что та оставила ребенка сиротой. Тетка переехала в дом, где жила Лора, чтобы девочке не пришлось менять школу. Это был тот самый дом, где располагался наш ЖЭК.