Судьба знает твое имя

Кравцова Алиса

— Честно ты играть никогда не умела, да Эль? Жаль, что раньше я не замечала этой подлости в тебе!

— Заткнись, — прошипела бывшая подруга, — ты ничего не знаешь!

— Я знаю, что образование делает из обезьяны — человека. Но тебя видимо это правило обошло стороной. Господи, в кого ты превратилась Габриэлла?!

Следующее летящее в меня заклинание заставило меня замолчать и выставить щит третьего уровня.

Сильна зараза, вот только…что-то тут все же не так. Её поведение…оно не такое. Раньше она была более стервознее, что ли, а сейчас передо мной стоял уверенный в

себе человек, который без зазрения совести пытался пробить мой щит запрещенными вне аудиторий заклинаниями.

Она все же сделала брешь в моем щите и мне пришлось уйти в более глухую оборону. А потом, мне почему-то вспомнился мэтр Град и…я сняла все щиты. Как-то не хочется потом предстать перед его глазами, ощущая себя слабачкой. Он ведь с меня три шкуры спустит!

Несмотря на напряженную ситуацию, я внезапно для себя улыбнулась. Кажется, я впервые рада, что учусь на своём родном факультете. А магия жизни, она такая коварная… Вспомнив как раз одно такое заклинание, уворачиваясь от шаровой молнии, сплела плетение, которое в считанные секунды сорвалось с моих пальцев и настигло свою цель.

Возле аудитории образовалась гулкая тишина, кажется, даже толпа зевак пришедшая поглазеть на представление затаила дыхание.

Внезапно лицо Габриэллы преобразилось. По-детски беззаботно рассмеявшись, она развернулась и побежала прямиком в объятья ректора.

— Адепты, что здесь происходит?!

Упс.

***

Я не знаю, что было сильнее — чувство вины за содеянное или мрачный тяжелый взгляд Целестина.

Ну не виноватая я! Ну не смотри так на меня!

— Сьера, вы в курсе, что драки запрещены в стенах этого учебного заведения? — спросил ректор, наконец нарушая гнетущую тишину.

— Да мэтр.

— Тогда, я полагаю вы в курсе, что вам полагается наказание?

— Но метр! Я ведь защищалась!

— Вы так защищались адептка, что сьере Габриэлле теперь до конца экзаменационной недели придется пролежать на больничной койке.

— Кстати, где вы взяли это заклинание? — спросил куратор.

— В библиотеке, — честно ответила я.

Мэтры переглянулись и одновременно нахмурились.

— Это заклинание запрещено к использованию.

— Но ректор, книга была в свободном доступе, и я…

— Это ненадолго. Сегодня же библиотека будет поделена на две секции. Сразу после того, как преподавательский состав определит какие книги относятся к запрещенным.

Да ёжки макарошки! Теперь меня не только студенты травить будут но и преподаватели.

— Тин, отвечай за свою студентку сам, а я пока лично наведаюсь в библиотеку, хочу поговорить с библиотекарем, который так неосторожно раздает детям опасные книжки.

Ять! То есть не видать мне в следующем году нормальных книг? И в этом он уж точно припомнит три вырванные страницы из «Опытного зельевара» и прожжённую книгу по расоведенью. Ну не виновата я, что у них там довольно реалистичный наглядный материал. В 3Д, в полном объёме. И не важно, что все эти расы вымерли еще до войны, не важно. А вот страшно, да.

Подождите, что? Моё наказание зависит от Целестина?!

— Адептка, пройдемте в мой кабинет, — отстраненно произнес куратор, цепко следя за

каждым моим движением.

Ой ёёёё…вот теперь, я кажется точно попала!

Глава 7

Входить в кабинет куратора было страшно. Я чувствовала себя ребенком, который нашкодив сбежал с места преступления, и сейчас, стоит перед родителями опустив взгляд в пол.

Он зол, для того чтобы это понять не нужно быть экстрасенсом, я чувствовала это на интуитивном уровне.

Кто сейчас стоит передо мной: куратор, который собирается отчитать свою студентку за провинность, или мужчина, от которого не единожды сбегала своевольная девчонка?

— Знаете адептка, за все наше общение — я понял одно. С вами бесполезно разговаривать.

Непонимающе поднимаю голову и… гляжу в азартно блестящие глаза василькового цвета, что находятся сейчас так близко… непозволительно близко.

Внезапно я осознала себя в крепких мужских объятиях, которые казалось с каждой секундой сжимались всё сильнее, давая понять, что в этот раз сбежать не получится.

Как завороженная смотрела на склоняющегося ко мне мужчину, я знала чего он хотел, и наверно ждала этого не меньше его. От томительного ожидания губы начало покалывать, а от нестерпимого предвкушения начинала кружиться голова.

Господи, он еще ничего не сделал, а я уже доведена до крайнего состояния.

Когда его губы наконец накрыли мои, ноги предательски подкосились. Тело предавало меня, прекрасно давая понять стоящему передо мной мужчине какую власть он имеет надо мной.

Сейчас все было по другому, если там в лабиринте, своим поцелуем он обещал, покорял и привязывал к себе, то сейчас он наказывал меня, за свою несдержанность, за мое поведение. И почему-то это меня радовало больше, чем тысячи слов и обещаний. Ведь именно мои действия довели его до такого состояния. Осознавать это было…чертовски приятно, эта мысль подобно легкой эйфории кружила голову, а Целестин тем временем кажется полностью слетел с катушек.

Одна секунда, и мои руки упираются в дверь его кабинета, ноги подкашиваются, полностью прекращая слушаться свою хозяйку, и я бы наверно упала, если бы не сильное тело Целестина, который не стесняясь прижимался ко мне, что есть мочи. Будто боялся, что стоит мне дать хоть немного свободы и я сбегу.

Вздрогнула когда ощутила на своей шее горячее дыхание, легкое касание теплых губ заставило все тело покрыться приятными мурашками.

— Ари, ты должна мне свидание, помнишь?

— Д-да…

Проворные руки огладив мою спину, очертили живот, и опустились ниже, оглаживая бедра. Казалось даже сквозь плотную ткань форменных штанов я ощущаю жар его рук.

— Целестин…

— Я знаю, что ты не готова к такому Ари, и я так же знаю, как противен тебе… Но, ты позволишь мне? — он ощутимо сжал мои бедра, притягивая меня к себе, давая ощутить свое желание, которое довольно ощутимо выпирало сквозь ткань его штанов.

Ничего ты не знаешь, Целестин…

Я не стала оборачиваться, боясь смотреть в его глаза, но куратору было достаточно и того что я молчала и не предпринимала попыток сбросить его руки.