Судьба
Шрифт:
Второе дополнение ко второй записи:
"Уж не знаю, сколько прошло времени... Глаза от электрического света болят, правая рука болит, левую руку и обе ноги вообще не чувствую. Тело тоже не ощущаю. И ужасно хочется в туалет... Надо бы позвать тетю, но что-то не тянет. Что ж, буду терпеть... Тетя больше не приходила. А я внимательно прослеживала все события, которые смогла вспомнить. Особенно обрывки снов. Приснился же мне Артур Крупенин. Вспомнила же я и его самого, и его имя, и его коронную фразу... Значит, вспомню и остальное. Куда я денусь?.. В голове образ телевизора с надписью "Панасоник". Программу Крупенина
Шорох за дверью... Тетя Элеонора так не приходит - от нее шума больше. Интересно, дверь откроется?.."
Последнее дополнение ко второй записи:
"Это снова я... Ирина Верекундова... Скажу сразу, что произошедшее недавно событие сильно повлияло на мое отношение к ситуации. В доме есть кто-то еще! И этот кто-то пытался открыть мою дверь довольно долго и упорно. Видимо, ни один ключ не подошел. Потому-то и не открыл... Но старался! Еще как старался...
Странно, я не испугалась. Вообще не испугалась... Или мне кажется, что не испугалась. Неизвестности всегда боишься больше всего... Хотела позвать тетю, но не стала. Теперь, когда этот кто-то ушел, еще больше хочу в туалет... Лежать в собственной моче не так уж и приятно. А терпеть больше не могу".
Запись третья:
"А вот и я... Говорю шепотом, потому что тетя Элеонора только сейчас ушла и обещала через несколько минут вернуться с фотографиями. Она даже дверь за собой не стала запирать. Надо сказать, такое я вижу первый раз...
Надеюсь, она не услышит и не заметит включенный диктофон. Я просто решила весь наш разговор записать на пленку... Короче, замолкаю. По-моему она идет..."
Запись разговора:
" - Ирочка, я здесь. Фотографии принесла, как ты и просила. Надеюсь, хоть это поможет тебе вспомнить.
– Спасибо, тетя...
– Я буду показывать тебе по одной фотографии... И расскажу про каждую.
– Ага.
– Вот это первая... Видишь?
– Вижу.
– Это ты в пятнадцать лет...
– Это я?
– Ты, конечно... Узнаешь?
– Смутно.
– Теперь следующая... Это снова ты и твой папа. Тут тебе шестнадцать... Неужели не узнаешь папу?
– Тоже смутно.
– Твоего папу зовут Владимир. А маму Надежда.
– Есть фотография мамы?
– Нет. Фотографии мамы, к сожалению, нет.
– Мама жива?
– Конечно, жива... Почему ты спрашиваешь?
– Да так...
– Никогда не говори такие вещи... Жива твоя мама.
– Где она?
– Сейчас ее нет. Она... в отъезде. Но скоро вернется. Она уже знает о том, что случилось.
– А что случилось?
– Я же тебе уже говорила. Ты попала в аварию...
– Хорошо... Тетя, а почему вы говорили, что у вас есть и фотография моей мамы тоже?
– Ошиблась... Думала, что есть, а оказалось, что нет.
– Папа жив?
– Ирочка! Не надо бы, конечно, этого тебе говорить. Но когда-нибудь бы все равно пришлось... Он умер.
– Погиб в автокатастрофе?
– Да. Ты осталась жива, а он погиб... К несчастью... Давай я тебе лучше остальные фотографии покажу.
– Давайте.
– Вот еще одна... Сделана в день твоего восемнадцатилетия. Снимал твой папа... Девочка, ты плачешь?
– Нет. С чего вы взяли?
– Я же вижу.
– Не плачу!.. Дайте поближе посмотреть.
– Не плачешь, так не плачешь... Успокойся. Я же говорила, что фотографии на тебя плохо подействуют. И диктофон не нужно было тебе давать. Лишние нервы только.
– Элеонора Аркадьевна, не могли бы вы уйти?
– Хорошо, Ирочка...
– Я не Ирочка!!!
– Как же не Ирочка?.. Ты что?.. Ты - Ирина Верекундова...
– Замолчите!
– Твой папа - Владимир Верекундов, а твоя мама - Надежда Верекундова.
– Прекратите, пожалуйста.
– А ты перестань кричать. В твоем состоянии себя так не ведут.
– Я прекрасно себя чувствую! Уйдите...
– Чего же ты тогда рыдаешь? Я, кажется, тебя не трогала.
– Уйдите... Очень прошу.
– Я-то уйду. Только, если бинты намокнут, менять их мне придется.
– Да я их сама сейчас сорву, чтобы не мешали!
– Лежи спокойно. Только попробуй сорвать...
– Убьете меня тогда, да?!
– У тебя нервный срыв. Так я и думала. Придется все же забрать диктофон...
– Все бинты посрываю! Не трогайте мой диктофон!
– Это не твой диктофон... Дорогая, да он у тебя включен.
– Забыла выключить.
– Что ты говоришь?..
– Выключите, если хотите. Только уйдите отсюда.
– Ладно, Ирина Владимировна... Так я и сделаю".
Дополнение к третьей записи:
"Удивляюсь, что тетя Элеонора не забрала-таки диктофон. Даже кассету не вытащила... Слезы до сих пор, кстати, текут. И чего я так разошлась? Нельзя было этого делать. Теперь тетя поймет, что я ей не верю. Раньше хотя бы немного верила, а теперь совсем нет. Зря она показала мне фотографии. Последнюю в особенности.
Спросите, почему последнюю?.. Потому что именно она мне кое-что напомнила... Я только не понимаю тетину реакцию на угрозу сорвать бинты. Поменяет и все. Чего в этом такого?.. Отвлекаюсь... Так... На последней фотографии была изображена предполагаемая я, так называемый папа и одно милое домашнее животное. Собачка... С собачкой у тети Элеоноры прокол вышел! Кое-какие воспоминания нахлынули. Но не те, на которые она рассчитывала... Вот так, тетя. Если ты мне вообще тетя, в чем я все больше сомневаюсь.
Надеюсь, ты когда-нибудь прослушаешь эту запись... Что, все готовы к откровению?.. У меня действительно была собака - овчарка! Только моя настоящая собака была поменьше, чем псина на фотографии. И посветлее...
Теперь я точно знаю, что меня обманывают. Жаль, конечно, что не сдержалась и заплакала. Но это была такая яркая вспышка воспоминаний!.. Я и заплакала-то сначала от радости, а не от обиды и злости... Боже мой! Я по чуть-чуть все же вспоминаю!.. И вот еще что... Пленку тоже надо экономить. Батарейки и пленку... Поэтому придется покороче. Хотя, есть о чем рассказать... К примеру, появилась тут у меня мысль все-таки попытаться снять бинты".