Судьба

Кадыров Сарвар

Необходимо сказать, что я 24-летний узбек, впервые приготовил плов. Конечно, я видел, как готовила мать. Белла Семеновна тоже по-своему знала, как приготовить плов… Мы общими усилиями выполнили свой долг.

Хозяйка хотела, чтобы запаха масла в квартире не было. Мы ведь нагреваем масло до белого каления и, естественно, в квартире неприятный запах…

Расскажу ещё один случай. В Москву на защиту своей кандидатской диссертации приехал наш друг – ассистент Уткур Икрамов. Он до нас в МАДИ прошел аспирантуру и теперь жил с нами в общежитии. Мы знали, что он прекрасно готовит плов, и попросили его об этом. Мы приготовили все продукты, и он начал готовить. Когда все было готово, он накрыл котел маленьким тазиком, чтобы рис проварился, и мы все пошли в комнату, чтобы пировать. Через 30 минут выходит Уткур ака, а котла на кухне нет! Мы остались без плова… Довольствовались тем, что есть!

Расспросили знакомых студентов и аспирантов, но ответ один: «Не знаем». На следующий день котел оказался на месте. Через несколько дней узнали, что студенты – кубинцы, почуяв прекрасный запах плова, решили попробовать и с котлом унесли. Потом извинились… Предложили деньги, но это уже зря. Случай этот остался в памяти друзей – аспирантов…

Став аспирантом, я продолжил работу над нашей конструкцией. Чтобы воплотить чертежи в металл, в течение года пришлось усиленно работать. Пришлось много побегать, изрядно раскошелиться на материалы, для изготовления деталей. В конце концов, через год мы изготовили одноцилиндровый двигатель. Вместе с механиком Власом Прокофьевичем собрали установку, и, по обычаю корабельщиков, разбив бутылку шампанского, пустили в ход. К сожалению, этот двигатель не обеспечивал расчётных показателей, он был задуман по подобию американских конструкций, а выполнен по советской технологии. Отсюда и большой расход горючего и масла. Прилегание поршневых колец к гильзам не отвечало требованиям.

Пришлось искать другие пути. Посоветовавшись с профессором М.С. Ховахом, решили установить цилиндропоршневую группу от двигателя серии СМД–7, так как эти двигатели имели размер цилиндра Д=115 мм, т.е. такой же как и наш одноцилиндровый. С большими трудностями реализовали эту идею, получили хорошие результаты, расход масла заметно снизился, а экономия горючего стала задачей для будущих исследований. Для этого нужно было строго согласовать друг с другом формы камеры сгорания, давление впрыска и движение воздушного заряда. Мы целых три года работали (я, механик и инженер) над этой проблемой. И, наконец, добились своего. Для этого мы придумали множество электронных измерителей и приборов, сами изготовили их.

Наш новый двигатель был из скороходных, как–никак давал 3800 оборотов в минуту, поэтому оказался «упрямым». Однажды ночью мы проводили опыт, двигатель работал на предельных оборотах, и вдруг в нём что–то затрещало. Быстро остановили его. Было около 22.00 часов ночи. Мастер Влас Прокофьевич и инженер Николай Петрович сказали, что устали и дело отложили до утра. Всю ночь я не мог заснуть: беспокоила мысль, что двигатель претерпел аварию. Утром разобрали головку двигателя. Оказалось, что клапан выбило из гнезда, он пробил поршень, цилиндр и гнезда клапанов в головке пришли в негодность. Начали думать, почему это случилось. Пришли к выводу, что при больших оборотах внутренняя пружина клапана не срабатывает и сухарики, удерживающие клапан выходят из гнезда. Этот случай мы назвали «рассухариванием». Более того, наш прибор, измеряющий обороты, тоже показывал неверно. Оказалось, что двигатель работал на оборотах 4300 в минуту! Наш двигатель, естественно, не смог выдержать такую нагрузку.

У меня упало настроение… Самую большую поддержку оказал мне мой младший шеф С.Е. Никитин. Он помог в организации изготовления сломанных деталей. Выделил средства из своего хоздоговора.

Собрали новый двигатель, работающий на меньших оборотах, (остановились на 2800 об/мин), и получили необходимые результаты.

Трудные были опыты. Механик не выдержал напряжённости и уволился. Основной причиной была, конечно, маленькая зарплата. На его место пришёл молодой офицер запаса, молдаванин Вася Бантуш. Вспыльчивый, но надёжный человек. Мы быстро с ним подружились.

Часто в один день приходилось и разбирать, и собирать двигатель. И врагу не пожелаю такую тяжёлую работу. Самое главное – всё завершилось благополучно.

Годы аспирантуры тоже запечатлелись в памяти интересными событиями…

Зав. отделом аспирантуры, генерал в отставке П.Е. Акимов, потребовал, чтобы я вступительный экзамен по истории КПСС сдавал на русском языке. Не стали принимать в счёт, что экзамен по этой дисциплине я сдал ещё в Ташкенте, осенью 1963 года. Я не отказывался ещё раз сдавать, но только на узбекском языке, так как я учился в национальной группе. Заведующий не согласился. Это задело мое самолюбие. Я поехал прямо в МинВУЗ СССР, зашел в приемную министра В.П. Елютина. Объяснил помощнику ситуацию… Какой-то начальник принял меня и сказал, что П. Е. Акимов не имеет такого права, но если он хочет проверить мои знания, то пусть пригласит ученого, который хорошо знает и узбекский, и русский языки. Я очень обрадовался. На следующий день зашел к ректору МАДИ – Л.Л. Афанасьеву. Он приветливо принял меня. Я ему сказал, что хоть сейчас готов сдать экзамен – только на узбекском. Для сдачи на русском мне потребуется месяц. Он вызвал П.Е. Акимова, тот вошел в кабинет и начал объяснять, что экзамен действует в течение года, тогда как С. Кадыров сдал экзамен значительно раньше. Ректор решил вопрос «по-молодецки»: «Товарищ Кадыров! Вы попробуйте сдать экзамен на русском языке. Если не сдадите, то оценку поставлю Вам я сам». Это мне понравилось. Я начал готовиться. Целый месяц изучал книги по истории КПСС на русском языке. За это время первый секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущев был снят с поста.

Таким образом, по капризу заведующего отделом аспирантуры мне пришлось сдать повторно экзамен по истории КПСС на русском.

Я пошёл сдавать экзамен. Подготовился. Когда сел напротив профессора, чтобы ответить на вопросы, зав. отд. аспирантуры вошёл, сел рядом и внимательно стал слушать мои ответы. Мне поставили «хорошо». Назавтра при входе в институт я увидел П.Е. Акимова. Он подошел ко мне, обнял и поздравил, попросил извинения. Я не понял, почему такая резкая перемена. Об этом я спросил моего руководителя С.Е. Никитина, а он многозначительно улыбнулся и промолчал. После этого мы с П.Е. Акимовым стали друзьями. Я помогал ему в оформлении документов, так как писал красиво и по-русски грамотно. К сожалению, через год П.Е. Акимов скоропостижно скончался. После этого С.Е. Никитин рассказал мне кое–что. По мнению покойного П.Е. Акимова в аспирантуру из Средней Азии и Закавказья поступают только по знакомству, и поэтому у поступающих слабые знания. Много лет работая политическим руководителем, он, оказывается, пришёл к такому выводу. Вот почему был очень строг со мной. Я не обиделся, наоборот, радовался очередной победе.

Первые успехи

Нелегки научные опыты в области техники. Сначала надо оживить металл, а потом измерить показатели его работы. На этом пути много неудач, особенно когда речь идёт о тепловых двигателях. В этой сложной сфере переплетаются все науки: физика, химия, теплотехника, математика, электроника, механика, сопромат и пр.

Как я отметил выше, наш двигатель, дизельный, имел конструктивные особенности двигателя американской фирмы «Камминс». Эти двигатели в 50-ые годы создавались по идеям члена корреспондента АН СССР Н.Р. Брилинга, который не мог на родине ни патентовать, ни внедрить свою идею в производство. В своё время из–за распрей среди учёных к производству представлялись другие двигатели. Наши беспрестанные исследования в течение трёх с половиной лет не прошли бесследно, мы получили положительные результаты. Эти результаты были переданы в научно–исследовательский автомоторный институт – «НАМИ». Наш двигатель показывал лучшие технико-экономические показатели по сравнению с дизелем «Камминс»…

В 1967 году профессору С.М. Ховаху исполнилось 60 лет, и он устроил для членов кафедры и аспирантов юбилейный банкет в ресторане «Будапешт». Я сижу со своими друзьями – аспирантами Борисом и Виктором. Банкет начался и все, как один, начали мазать на хлеб масло и красную икру. Я сижу пока тихо, не знаю с чего начать. В жизни ни разу не пробовал красной икры… Аспирантка из Хабаровска Юлия несколько раз хотела угостить меня и передавала в поллитровой банке икру – я отказывался. Думал, что икра очень соленая, а потом это было так непривычно. Борис и Виктор настояли, я попробовал и впервые в жизни почувствовал вкус деликатеса. Вот так друзья…

В этом же году М.С. Ховах с супругой, профессор из МВТУ Д.Н. Вырубов с супругой и ещё один доцент из МАДИ собрались в командировку в Ташкентский политехнический институт. Об этом мне стало известно. М.С. Ховах пригласил меня в свой кабинет и сказал: «Хотел познакомится с твоей семьей». Я очень обрадовался и позвонил в Ташкент зятю Хамидулле. Попросил их встретить гостей с цветами, проводить также с цветами и фруктами из нашего сада, особо предупредил не делать никаких дорогих подарков. Так и было. Гости в сопровождении доцента из ТашПИ были у нас дома, познакомились со всей семьей, с нашими обычаями, лакомились восточными сладостями, отведали наши блюда. По приезду М.С. Ховах обнял меня и поблагодарил. Наши отношения после этого стали ещё ближе. Когда я был дома у М.С. Ховаха, его супруга Хиния Яковлевна спросила: «У тебя дома нас угостили одним блюдом, мне очень понравилось… Оно из теста: внутри мясо и лук. Туда я заливала варенье и ела, было очень вкусно…». Я догадался. Это было узбекское манты, внутрь манты она наливала урючное варенье, новое её изобретение. Я улыбнулся… Действительно это вкусно.