Судьбы, как есть
Шрифт:
Марков развернулся и, ничего не видя, как Князь, шаря своей окровавленной рукой под снегом, нащупал пистолет, прицелившись в спину Маркова, выстрелил. Маркова как будто бы током шибануло, когда свист пули, выстрел и грохот по кабине «Рафика» заставили его резко присесть, но было уже поздно, все случилось. Марков оглянулся. Князь лежал на правом боку, а вокруг его головы расширялось огромное кровавое пятно, и с левой стороны шеи еще бил неугомонно фонтан теплой крови, но это был уже не управляемый поток уходящей жизни. Князь был мертв. Марков глянул в сторону, где должен был быть Грач и понял, кто это сделал, а когда разглядел
Чадов дает команду по связи всем прекратить стрельбу, а Грачу сесть в «Рафик» к Маркову.
— И все делать быстро, очень мало времени, не исключено, дом заминирован, так как его покинул сам хозяин. Вход в дом на контроль. Я бегу вниз дома, пошарю по подвалу, — добавил в эфир Чадов.
«Рафик» влетел в открытые ворота, прямо к крыльцу дома. На ходу разбивая правое зеркало заднего вида. А еще через две секунды из «Рафика» выбежал Грач и скрылся средь завала у прохода в заборе.
Марков снял со стены кабины «матюгальник» и, открыв двери кабины, сказал по громкоговорителю:
— «Челентано»! Раненый шеф твой в «Рафике». Выпусти девочку, заберешь шефа, и мы уедем на «Рафике» и «мерсе» к себе, а вы останетесь до лучших времен здесь. И я гарантирую, что мы прекратим всякие вмешательства в ваши бандитские дела.
После некоторой паузы в кабину «Рафика» со страшным скрежетом влетела пуля, выпущенная стрелком из флигеля, который так и продолжал никого не подпускать к дому и бане.
— Вообще-то обнаглел боец, — подумал в тот момент Цветков, лежащий у груды кирпича, — но боец что надо, один держит три сектора, и, как бы его ни пытались достать, не получается. Притихнет и вдруг снова лупит. Из наших, видать! Вместо того чтобы с бандитами вместе воевать, мы тут друг друга «уговариваем».
— «Челентано», твой шеф с охранником тебя бросил и по канализационному люку вышел за забором, где был ранен нашими ребятами. Дача окружена. Не делай глупостей. Будешь жить, — продолжил не начавшиеся переговоры капитан Марков.
Вдруг, из окна второго этажа, все услышали голос «Челентано»:
— Я вам не верю.
— Верь, Вадик, верь мы не менты, мы афганцы, нам нужна только девочка. Жизнь тебе, шефу твоему и двум бойцам гарантируем. Остальные уже мертвы. Думай быстрей.
И тут вторая пуля влетает в кабину и рикошетом попадает в руку. Жуткая боль пронзила все тело Маркова. И он не видел, конечно, как Грач в этот момент выстрелил в лучшего бойца противника, и выстрел уложил наповал стрелка из флигелька. Наверно лучшего и преданного стрелка Князя.
Грач также видел, где стоял «Челентано», только прикоснуться к спусковому крючку винтовки — и всё, его уже не будет.
— Чад, я вижу «верхнего» в окне, что делать? — спросил он.
— Не вали пока, но смотри, будет что, ну, короче, сориентируйся. Главное — девочка. Ты понял?
— Понял, командир, — ответил Грач и стал вести наблюдение за окном, где мог опять появиться «клиент». Потом в комнате стало, творится что-то невероятное, и Грач в этой схватке разглядел лицо Фомича.
— Фомич в комнате, всем вперед к нему! — доложил сразу снайпер.
Первым на выручку рванул Цветков, хоть и знал он о том, что сейчас из флигеля может вылететь одна лишь автоматная очередь и прекратятся все его муки и переживания последних дней и лет. Злой и отчаянный, он сначала влетел в баню, а потом сразу стал подыматься на второй этаж.
В комнате шла драка не на жизнь, а на смерть.
Один пистолет валялся на ступеньке лестницы, второй в середине комнаты. Таня сидела в правом дальнем углу со связанными руками, ногами и заклеенным скотчем ртом. От удара Зоба здоровенный «Челентано» перелетает через кровать и, подымаясь, приподнимает эту кровать от пола и с ней идет на Зоба. Зоб метнулся левее, но, видимо, деревянная ножка попала в плечо, однако он устоял, отбросив кровать вправо. Пистолет, лежащий в центре комнаты, оказывается накрытым брошенной кроватью.
Подымаясь по лестнице Цветков, не может сориентироваться, что ему делать, а когда он услышал какой-то шелест у головы «типа» полета бумеранга, то интуитивно пригнулся и бросился к окну, чтобы «Челентано» не попытался спрыгнуть вниз. — «Он им нужен был живой». Брошенный нож «Челентано» воткнулся в деревянный подоконник окна на лестничной площадке.
Зоб, как будто почувствовав победу, с приходом подмоги запрыгивает на кровать и с силой «летит» на встречный удар ногой Вадима. Их встреча была настолько сильна и безрезультативна от встречных ударов, что их тела, казалось, влетели друг в друга. А потом они «улетели» вместе, все-таки в сторону шкафа, пробив его зеркала, оказались в его нижней части. Зоб стал подыматься, лицо у него было в крови, руки в крови, но он улыбался. — «Они победили!». Цветков рванулся к дочери. «Челентано» при падении сильно ударился головой и лежал, не подавая признаков жизни.
По ступенькам подымался Витя Тульский, а за ним медленно вошел в дом раненый Бутов Игорь.
Когда Татьяну развязали, то стало ясно, что девочка не в себе, ей нужна срочная помощь. На запястья начальника охраны надели наручники, обтерли кровь и вторыми наручниками Тула пристегнул его еще и к своей руке.
Всю «компанию», выходящую из помещения, встретил Марков. Он стоял, опершись на стенку «Рафика», бледный, но довольный. В этот момент из дома не вышли, а вылетели Чадов, Грач и с ними тетя Зина.
— Все за ворота, — кричал Чадов, — Мина, 50 секунд осталось.
Побежали все к выходу, а Цветков, Татьяна и Тула с пленником выскочили в проем за забор.
Все обошлось удачно. Взрыв не был такой мощности, чтобы накрыть осколками и кирпичами уже убежавших довольно далеко от забора людей. Дом, в котором всего полчаса назад была мирная жизнь, красивая посуда, дорогой коньяк, дорогая обстановка, — горел, как праздничная сухая елка после Нового года на снегу, а с ним горел и «Рафик». Боевой конь, который столько помог за последние два дня. Чадов снял шапку и сказал:
— Всё, командир отряда мне кое-что отрежет за «Рафик».
Тула глянул на Грача, и они улыбались, глядя, как Цветков гладит по волосам свою дочь и что-то, видимо, хорошее и успокаивающее нашептывает ей. «Челентано» стоять пока не мог, после сильного удара головой о шифоньер его мутило, и он стоял на коленях и смотрел на горящий дом, в котором совсем недавно он стал правой рукой у самого Голицына.
Марков пошел к «мерсу», там была аптечка, и он знал, где она лежит. Потом он вдруг подошёл к «Челентано» и спросил: — Кого ждал Князь?