Судьбы, как есть
Шрифт:
Городок спал. Еще не было шести утра, а он уже поднимался на третий этаж, где находилась их первая квартира с Мариной.
Черемушки.
— Это хорошо, что в квартире нет телефона, а то бы мать Марины уже предупредила дочь, — рассуждал, подходя с плохим предчувствием к своей квартире Владимир. Он остановился у двери, достал ключ и, прежде чем попытаться открыть дверь, стал размышлять и прислушиваться.
— А что, если, действительно, она с мужчиной. Что делать? Развернуться и уйти? Избить мужика, если получится? А получится — это точно. За последние полгода он не вылезал из спортзала в любой
Почему он сейчас об этом вспомнил? Наверное, какой-то стопор держал его ревность от страшного поступка. А ведь она имеет полное право так же бегать к мужикам. Хотя нет, она ведь жена офицера. Да, странные у меня рассуждения. Мне можно, а ей нельзя. И все-таки ей нельзя. Да, мне можно, я ведь в лишениях и не за себя я, что ли, на этом танке сидел за рычагами, я, что ли, был руководителем вождения? От всех этих мыслей, от этой какой-то неразберихи стало не по себе. Только бы сдержаться, только бы не натворить беды. Да что это я так уверен, что Марина в квартире и не одна?
Владимир вставил ключ в скважину замка и пытался провернуть его, но он не проворачивался. Владимир вспомнил, что сам ставил такой замок, и на ночь он всегда фиксировал флажком поворотный механизм. Что делать? И он, не раздумывая, нажал на звонок. Каждая секунда стала минутой, минута — часом. Глазка на двери не было. За дверью тишина. И когда он хотел нажать снова на кнопку, то услышал:
— Кто там?
Это была Марина. Это был ее до боли родной и любимый голос.
А дальше, как в кино. Он ответил ей, и наступила снова тишина. Казалось, так тихо и не бывает, что даже слышно, как часы его тикают. Мелькнула мысль надавить на дверь и войти, так сказать, внезапно вломиться, с заменой потом замка. Но вместо этого он снова нажал на кнопку звонка. За дверью еле слышны голоса, но их было двое. Когда дверь распахнулась, то Марина, уже немного пришедшая в себя и успевшая набросить на себя свой оранжевый халатик, была бледна и испугана, ну, просто очень напугана.
— Владимир, ты как это? Почему не сообщил? — сказала каким-то уже не своим голосом она.
Владимир аккуратно отстранил ее в сторону и зашел в комнату. У окна он увидел бывшего командира второго взвода капитана Красносельцева. Наверное, он уже был майором, а может, еще и капитаном. Красносельцева тогда курсанты уважали. Он занимался атлетизмом, играл классно в волейбол, имел разряд не ниже первого по лыжам и боксу и вообще был доступен и справедлив. От такой встречи Владимир растерялся. Можно было допустить все, но не встречу с Красносельцевым. Красносельцев стоял у окна, тоже был бледен, как и Марина, успев надеть брюки и майку.
— Ловлю левых на лету, — сказал Владимир и обратился к жене,
— Это что за дела, жена? Мы, кажется, с тобой еще не развелись.
Марина встала перед ним и уже была не бледная, а, наоборот, в глазах ее горел огонь и летели искры, а лицо стало красным и даже злым и говорившим: «Ну, что, мол, ты завалился на наш праздник без приглашения?».
— Марина, не надо унижаться, — вдруг произнес Красносельцев.
— Мы сами все обсудим, ты только скажи ему, что выйдешь за меня замуж и подаешь на развод.
Красносельцев — честный мужик и поэтому решил поставить все по своим местам.
Владимир же, таким его хладнокровием был потрясен. Мало того, что они тут трахались, на его постели, мало того, виноваты, так они еще и правы. Они, видите ли, поженятся.
— Майор, — сказал Владимир. — Ты понимаешь, что хоть сказал?
— Да, я хочу сказать тебе, старлей, что люблю Марину.
— Ошибаешься, майор, капитан я, да и не технарь уже, а командир разведывательной роты.
— Поздравляю и хочу извиниться перед тобой за то, что был с Мариной в твоей квартире, не дождавшись развода.
И тут Владимир поймал себя на мысли, что он, действительно, не туда и не в то время пришел.
— Ну, что же тогда мне остается делать? — сказал он тихо, еле-еле сдерживая свое раздражение и подавляя желание врезать Красносельцеву по физиономии. — Я ухожу, но через полчаса вернусь. Прошу мне никому из вас сегодня тут и в городке не попадаться. Я выпью и за себя не ручаюсь. А ты, шалава, — обратился он к жене, — езжай к дочери домой, тебя родители ждут, ведь я думал, что приехал к семье, а семьи-то и нет уже.
Он развернулся на сто восемьдесят градусов и вышел в коридор. Захлопнув за собой входную дверь и закурив на лестничной площадке, стал переваривать увиденное, словно какой-то жуткий сон.
Ведь он еще при сборах в дорогу предчувствовал это. Будто все шло по сценарию, задуманному им еще раньше, правда, с некоторыми поворотами, и финал чудной: не он кого-то выкидывает из своей квартиры, а его выкинули, вернее, он вынужден был уйти. На душе было до того противно, что все те какие-то дела по службе, радость встречи с Омском, училищем и дочерью померкли и стали незначительными. Дело-то в том, что он любит, по сей час, свою жену, а то, что ее трогал другой, переворачивает все его внутренности наизнанку, несмотря на то, что там, в Забайкалье, осталась женщина, которая его даже очень устраивала в сексе, да и не только. Но что это с ним? Он поймал себя на мысли поговорить с Мариной и если Марина попросит у него прощения, то он ей все, наверняка, простит.
После, около получасовой прогулки, Владимир снова вернулся и вошел в квартиру, которая когда-то была так для него желанна. В холодильнике он нашел початую бутылку водки и залпом выпил полный стакан. Закурил. Дым поплыл по кухне, ускользая в открытую форточку, а там растворяясь в утреннем и свежем воздухе.
За столом сидел ужасно обиженный человек, несмотря на свои двадцать шесть лет, он выглядел на все тридцать пять. Видимо, те все свои мысли, которые он вез из ЗабВО с собой, плюс эта измена и уход от него жены оставили отпечаток не только на его лице, но они могут оставить отпечаток на всю его карьеру. Что он скажет Дронову, когда вернется домой? Что скажет секретарь парторганизации полка? Еще до отъезда, месяца за три, Закржевский интересовался, где жена? Бродят уверенные слухи о его женщинах, и вообще, не надо, мол, злоупотреблять добрыми отношениями командира и терпением коммунистов.
«Тоже, мать твою, отец родной нашелся, во все свой нос сует. А ведь он прав», — тупо уставясь в этикетку на бутылке, думал Владимир.
Глава 7
Артем Шмелев. Поселок.
После ужина Артем зашел в палату и сразу позвонил жене.
— Люда, что нового по Егору?
— Вчера звонил Цветков из Моздока, насколько я, его поняла, сказал позвонить Зеленину и аккуратно сообщить, что есть некоторые данные, что Егор и лейтенант живы. А как, где и что не сказал.