Судьи и заговорщики: Из истории политических процессов на Западе
Шрифт:
Казнь короля была важным этапом в развертывании революционного террора. Эффективным орудием его были внесудебные учреждения, особенно революционные армии в департаментах [320] .
Среди судебных органов, осуществлявших террор, главная роль принадлежала парижскому Революционному трибуналу.
9 марта 1793 г. для разбора судебных дел политического характера путем реорганизации Чрезвычайного уголовного трибунала, который начал действовать еще 17 августа 1792 г., почти сразу же после падения монархии, был образован новый судебный орган. Решения этого органа, получившего название Революционного трибунала, являлись окончательными, обвиняемые не имели права апелляции.
320
Cobb R. Les armies revolutionnaires. Instrument de la terreur dans les d6partements, vol. I, II. Paris, 1960—1963.
Более чем
Однако и либеральная точка зрения Олара и радикально-демократическая концепция критиковавшего его А. Матьеза не могли дать научной оценки исторической роли и смысла якобинского террора. Консервативные тирады против революционного террора сопровождались либеральными обличениями террора вообще, к которым присоединились попытки оппортунистов запугивать яко-бинизмом. Для анархистов (например, бакунистов) и других представителей мелкобуржуазного и ультралевого авантюризма было типично некритическое отношение к якобинскому террору, воспевание как раз тех его сторон, которые не способствовали достижению революционных целей. В рамках этих общих дебатов продолжается и борьба вокруг характеристики тех или иных процессов, проходивших в Революционном трибунале. Диапазон колебаний тут от оправдания его заведомых ошибок до представления в виде преступной ошибки главной политической линии трибунала. В этой связи неодинаково оценивается достоверность обвинительного заключения в различных процессах, по-разному решается вопрос о доказанности преступлений, которые вменялись подсудимым. Так, реакционный историк Валлон, излагая процесс генерала Кюстина, пытается убедить читателя в его невиновности, умалчивая о важных показаниях, свидетельствовавших в пользу обвинения [321] .
321
Wallon H. Histoire du Tribunal revolutionnaire de Paris, t, 1. Paris, 1880, p. 226—252. Ср. Коган Ф. H. Генералы-изменники перед лицом Революционного трибунала.—Ученые записки ЛГУ. Серия исторических наук, вып. 6. Л., 1940, с. 142—157.
Весной 1793 г. жирондисты во время ожесточенной борьбы против «друга народа» Марата решили использовать в своих целях Революционный трибунал. Все началось с того, что 8 апреля секции Сент-Антуанского предместья обратились с петициями в Конвент, настаивая на предании суду Бриссо, Верньо, Барбару и других жирондистских депутатов. В ответ жирондисты 12 апреля потребовали суда над Маратом, которого обвиняли в призыве к расправе над рядом членов Конвента, в возбуждении продовольственных волнений и требовании голов изменников. Жирондисты воспользовались отсутствием 374 депутатов, в большинстве монтаньяров, направленных конвентом в провинцию для выполнения важных заданий. В ночь на 14 апреля Конвент одобрил обвинительный акт против «друга народа». Марат, впрочем. и сам заявил, что не имеет ничего против суда над ним. Решение об аресте Марата тут же, в Конвенте, не было осуществлено: жандармы явно не хотели выполнить этот приказ. «Друг народа» сумел скрыться, но 22 апреля он добровольно отдался в руки властей. 24 апреля начался процесс Марата. Он выступил на нем грозным обличителем жирондистов. Общественный обвинитель Фукье-Тенвиль заявил, что, по его убеждению, Марат — верный друг народа. Марат был оправдан. Ликующая толпа на руках внесла его в Конвент. Марат сыграл выдающуюся роль в событиях 31 мая — 2 июня 1793 г., которые привели к поражению жирондистов.
Перед трибуналом была поставлена задача защиты революции. Весь ход процессов, выносимые приговоры должны были служить этой, и только этой, цели. Трибунал мало внимания обращал на тонкости процессуального характера. Степень суровости приговора во многом определялась социальным происхождением обвиняемого. Для осуждения представителей старых господствующих классов — дворянства и духовенства, а также буржуазной аристократии требовалось обычно меньше доказательств вины, чем для подсудимых — выходцев из народа. Трибунал карал за контрреволюционную деятельность, за измену, за шпионаж в пользу интервентов, за спекуляцию, а также за нарушение законов о регулировании цен и заработной платы (законов о максимуме), о конфискации золота, за поставку недоброкачественного вооружения, боеприпасов и продовольствия в армию и другие аналогичные преступления.
Наряду с Комитетами общественного спасения и общественной безопасности, комиссарами Конвента и революционными комитетами в провинции столичный Революционный трибунал принадлежал к числу наиболее важных и эффективных органов революционной диктатуры. Он сделал немало для обеспечения победы над силами внутренней и внешней контрреволюции, к которым летом 1793 г. открыто присоединились жирондисты. Ответом монтаньяров было усиление революционного террора против врагов якобинской республики. По различным подсчетам историков, в 1793–1794 гг. было арестовано от 70 до 500 тыс. человек, 17 тыс. было отправлено на гильотину. Если сам террор был некоторое время (особенно летом и осенью 1793 г.) суровой необходимостью для якобинской республики, то его эксцессы порождались совсем другим — страхом, как писал Ф. Энгельс, перепуганных, выставлявших себя патриотами буржуа, мелких мещан и действиями шайки прохвостов, обделывавших свои делишки при терроре [322] .
322
См. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 33, с. 45.
Деятельность Революционного трибунала, особенно во время террора, ярко отражала ход политической борьбы.
25 сентября 1793 г. якобинский Конвент поручил Революционному трибуналу рассмотреть дела бывшей королевы Марии-Антуанетты и 21 депутата-жирондиста, после выступления парижских масс 31 мая — 2 июня изгнанных из Конвента и арестованных. Что касается Марии-Антуанетты, то здесь все было ясно. Она являлась душой всех тайных контрреволюционных заговоров, вела изменническую переписку с интервентами. На суде вдова Людовика XVI отрицала все инкриминируемые ей деяния. Теперь, когда стали доступными правительственные архивы той эпохи, не подлежит сомнению, что обвинения против королевы соответствовали действительности. Их обоснованности не отрицают и симпатизирующие ей историки [323] . Фукье-Тенвиль добавил к политическим обвинениям различные, не шедшие к делу утверждения, касавшиеся личной жизни подсудимой. Эти выпады могли лишь унизить Революционный трибунал, недаром они вызвали гнев Робеспьера [324] . 16 октября бывшая королева была приговорена к смерти и в тот же день казнена.
323
Lafue Р. La tragedie de Marie-Antoinette. Les complots pour sa delivrance. Paris, 1965, p. 253, e. a.
324
Flassier S. Marie-Antoinette en accusation. Paris, 1967, p. 436.
Через неделю, 24 октября 1793 г., начался процесс жирондистов. И снова политические обвинения, выдвинутые против подсудимых, невозможно было опровергнуть. В число этих обвинений входило втягивание Франции в «революционную войну», к которой она не была готова, но которая лишь облегчила попытки интервентов изображать себя обороняющейся стороной. Проповедь «революционной войны» была по существу порождением страха перед углублением революции. Этот страх побудил жирондистов сначала к тайному, а затем и к открытому союзу с реакцией и иностранными державами, к поощрению измены генералов, к организации контрреволюционных восстаний в Бордо, Марселе, Лионе и других местах. Жирондисты призывали истреблять якобинцев, поощряли акты индивидуального террора против вождей революции, в том числе убийство Марата Шарлоттой Корде.
Якобинцы настаивали на быстром окончании разбора дела, которое могло затянуться на длительный срок. 28 октября Конвент принял закон, ускорявший судебную процедуру. По истечении трех дней председатель с согласия присяжных имел право прекращать судебное разбирательство и объявлять приговор. Председатель трибунала уже 30 октября воспользовался этим законом, чтобы предложить присяжным закончить процесс жирондистов, который еще находился на стадии судебного следствия. Через три часа присяжные на вопросы о виновности подсудимых во всех предъявленных им обвинениях ответили утвердительно. Некоторые из осужденных пытались заколоться кинжалами тут же, в зале суда. Другие обращались к собравшимся зрителям и народу, утверждая, что их обманывают. На другой день руководители жирондистов сложили головы на гильотине.
В последние месяцы 1793 г. и начале 1794 г. перед Революционным трибуналом предстали различные лица, суд над которыми привлек всеобщее внимание: Филипп Эгалите, бывший герцог Орлеанский, мадам Роллан (ее называли душой Жиронды), бывший мэр Парижа Байи и республиканский генерал Гушар… В Революционный трибунал было передано и дело вождя «бешеных», защитника интересов парижской бедноты, Жака Ру. Не дожидаясь неизбежного смертного приговора, 10 февраля 1794 г. Жак Ру покончил жизнь самоубийством. 13 и 14 марта были арестованы лидеры левого крыла якобинцев Эбер, Ронсен, Моморо. Им инкриминировали связь с иностранными державами, стремление реставрировать монархию, уморить Париж голодом. Действительной виной, за которую судили эбертистов, были планы восстания против Конвента, против Комитета общественного спасения во имя осуществления своей эгалитарной программы. Среди зрителей было немало сочувствующих подсудимым, но это не изменило хода процесса. Эбертисты были осуждены и 24 марта гильотинированы.