Судный день

Мэрфи Уоррен

Но у забияки был свой, более простой взгляд на вещи. Он не желал выслушивать нравоучения от Харолда Смита, ему нужны были ответы на задачи. Либо у него будут ответы, либо у Харолда будет разбит нос. Никто, даже родители не называли Харолда Смита Гарри. Он был Харолдом для всех. Он был угрюм с пеленок.

Весь класс собрался, чтобы посмотреть, как верзила будет бить Харолда. И Харолд получил свое. В первый день ему разбили нос. На следующий день он получил синяк под глазом. На третий – ему выбили зуб. На четвертый день хулиган сказал,

что не хочет больше драться. Если Харолд не желает подсказывать ему ответы, то он может держать их при себе. Кому они нужны?

Но Харолд заявил, что их отношения не закончены. Он провел носком ботинка линию во дворе и сказал:

– Попробуй, переступи эту черту.

Верзила тут же перешагнул ее и снова избил Харолда. К тому времени симпатии класса уже были на стороне Харолда, хотя драчун и пытался объяснить, что на этот раз Смит начал первым.

Следующие пять дней Харолд и верзила дрались после занятий. На пятый день Харолду удалось разбить своему противнику нос. Потекла кровь. Парень заплакал и запросил пощады. Никто больше не докучал Харолду. Все поняли, что с ним не стоит связываться.

Когда Харолду было четырнадцать, он встретил Мод. Она жила в соседнем Уиндхеме. Они поженились через тринадцать лет таких скучных ухаживаний, что, как Мод позднее призналась подруге, уже в первый месяц она чувствовала себя как после собственной золотой свадьбы. Во время первого свидания они пошли в кино и посмотрели комедию с участием братьев Маркс. Харолд не только не смеялся, но и все время нудно объяснял, что усы у Грушо нарисованы и что за пятнадцать центов можно было найти человека с настоящими усами.

Харолд обладал даром заставлять своего духовного отца, преподобного Джесси Ролфа Прескотта, чувствовать себя в чем-то виноватым, когда он с ним здоровался. Харолда Смита окружала аура неподкупной честности.

Он окончил Дартмунд, затем поступил на юридический факультет Гарварда, получил докторскую степень и стал преподавать юриспруденцию в Йейле, когда началась Вторая мировая война. Все думали, что он займет должность инспектора главного штаба. Все, кроме «Дикого Билла» Донована из Бюро стратегических исследований, обладавшего сверхъестественным даром видеть в человеке такие качества, о которых другие и не подозревали.

Этот простой парень из Вермонта в борьбе с до зубов вооруженными нацистами из СС действовал как огнемет против паутины. На третий год войны его агенты проникли в высшие эшелоны СС и гестапо. Это был классический пример поединка усердного чиновника и утонченного садиста. В таких случаях всегда побеждает трудяга.

Профессор юриспруденции в Йейле нашел призвание, о котором он никогда и не думал. Когда во время «холодной войны» УСС было реорганизовано в ЦРУ, Харолд Смит занял там высокую должность. Он имел репутацию человека, который успешно и спокойно справляется с любыми делами.

Он никому не объяснял, почему остался в разведке, так как никто его об этом не спрашивал. Его было потянуло обратно

в Йейл, но он посчитал, что его долг перед страной – остаться в ЦРУ, главным образом для того, чтобы удержать «глупцов», как он их называл, от необдуманных поступков. У глупцов было множество планов, начиная от похищения Мао Цзе-дуна и замены его двойником, до термоядерного взрыва в Магнитогорске как средства убедить русских в том, что ядерное оружие накапливать небезопасно.

Харолд горячо надеялся на то, что в России и в Китае тоже найдутся люди, которые смогут удержать своих «глупцов». Если бы Харолд Смит молился за весь человеческий род, то его молитва звучала бы так:

«Господи, защити нас от людей, драматизирующих события».

Как-то он заметил, что его проверяют, да с такой тщательностью, будто он новичок в контрразведке. Как он позднее узнал из секретных файлов ФБР, проверяющие беседовали даже с его одноклассником-драчуном, который стал заместителем директора школы.

– Самый лучший парень, которого я когда-либо знал, – высказал свое мнение бывший драчун. – У него был хороший удар справа. Он стал адвокатом и уехал преподавать в Йейл. Больше мы о нем не слышали.

Мнение Мод было таково:

– Не хватает воображения.

Декан юридического факультета в Йейле сказал:

– Он довольно скучен, но одновременно и блестящ. Он напоминал мне Ди Маджио в центре поля – делает трудные вещи с такой легкостью, что они выглядят простыми.

– Я не помню его, если только это не тот хмурый парень, который критиковал нашу воскресную школу, считая ее слишком фривольной, – сказал преподобный Прескотт.

– Он малообщительный. Одно время мы беспокоились за него, но, к счастью, он встретил эту прекрасную девочку из Уиндхема, – сказал Натан Смит, отец Харолда.

– Харолд всегда был хорошим мальчиком, – сказала миссис Смит, его мать.

– Кто это? – спросил обергруппенфюрер СС Хайнц Раух, чьи подразделения особого назначения в последние два года Второй мировой войны оказались практически недееспособными благодаря операциям, которые проводил Харолд Смит.

– Хрен моржовый! – заявил разведчик Конрад Макклири, которого во время Второй мировой войны перевели из Европы в Азию за пьянство, нарушение устава и грубое неподчинение приказу. – Но честный. Самый крутой сукин сын, которого я когда-либо встречал.

Результатом изучения общественного и морального облика Харолда Смита стало предложение ему новой должности. Это была самая важная работа в его жизни, ужаснувшая его громадностью перспектив.

– Но почему я, господин президент? – спросил он. – Среди ста восьмидесяти миллионов человек должен найтись кто-то лучше меня.

– Этот человек – вы, мистер Смит. Я вверяю вам будущее нации.

– Что неконституционно, господин президент, – говорил Смит. – Мы оба нарушаем закон уже тем, что обсуждаем этот вопрос. Я не уверен, что не арестую кое-кого прямо здесь, в Белом доме.