Судный день
Шрифт:
Гитлер ухмыльнулся.
— Экспедицию поведет гауптштурмфюрер фон Хайссен — многообещающий молодой офицер СС, — продолжил Гиммлер.
— Ах да, мы встречались с ним в рейхстаге. Славный молодой человек. Если мы собираемся восполнить тот урон, который нанесли нашему отечеству евреи и католическая церковь, нам понадобится много таких перспективных кадров, как он.
3
Стайнхеринг, недалеко от Мюнхена
Высокий блондин с пронзительными голубыми глазами, гауптштурмфюрер фон Хайссен был живым воплощением представлений Гиммлера о сильном мужчине высшей расы. Фон Хайссен сейчас
— Вон та, знойная, в красном платье, которая сидит в углу. Она моя. Познакомьте нас, — грубо потребовал он. Дрехслер пожал плечами и направился к высокой блондинке, которая сидела за столиком одна.
Неровной походкой фон Хайссен последовал за ним, но зацепился за столик, перевернул его, и стоявшие там бокалы с вином вдребезги разбились на деревянном полу.
— Разрешите представить вам фройляйн Катрину Баумгартнер, — с невозмутимым видом произнес доктор.
Катрина взглянула на них. Глаза у нее были бледно-голубые, а кожа белая, словно молоко.
— Фон Хайссен. Гауптштурмфюрер Карл фон Хайссен, — невнятно произнес капитан СС, щелкнув каблуками. — Что вы пьете, фройляйн?
— Я вообще не пью, гауптштурмфюрер, — холодно ответила Катрина Баумгартнер, бросив на фон Хайссена презрительный взгляд.
— Чушь. — Фон Хайссен нашел глазами одного из официантов и щелкнул пальцами. — Rotwein fur das Fraulein. [12] Откуда вы родом? — спросил он, выдвигая для себя стул.
12
Красного вина для девушки! (нем.)
— Берлин, — коротко ответила Катрина; в глазах ее читалась тоска.
— А что привело вас сюда? — криво ухмыльнулся фон Хайссен.
— Меня включили в программу воспроизведения расы, так что особого выбора у меня не было. Но вы и сами это прекрасно знаете, гауптштурмфюрер.
— Это настоящая честь для любой женщины — получить возможность послужить Великому рейху, — заметил фон Хайссен. — Сам я отбываю в джунгли Гватемалы, хотя это и большая тайна. Завтра я встречаюсь с рейхсфюрером Гиммлером, который лично выбрал меня для этой миссии. Мы будем искать археологическое подтверждение присутствия арийцев в сердце великой цивилизации майя.
Катрина недоверчиво подняла бровь.
— А еще мы будем искать тайный кодекс, который не могли найти несколько столетий. И это принесет рейху огромную пользу!
— Если это настолько строго секретно, тогда вам, вероятно, не следовало бы об этом говорить?
— Вам я могу довериться, — заплетающимся языком произнес фон Хайссен. — Вы включены в программу, и у вас хорошая немецкая порода. Если бы вы были какой-нибудь еврейкой или цыганкой — тогда совсем другое дело.
— А если я скажу вам, что у меня есть несколько друзей-евреев, которые являются хорошими и достойными гражданами?
— Тогда я бы посоветовал вам, фройляйн, быть осторожной. Очень осторожной. Вы читали «Протоколы сионских мудрецов»?
— А что, должна была?
— Несомненно. Я распоряжусь, чтобы вам прислали копию. Фюрер лично одобрил это… — Фон Хайссен потянулся за своим стаканом и едва не свалился со стула. — Так или иначе, но в данный момент я собираюсь взять в свою экспедицию одного еврейского профессора, хотя это только до поры до времени. — Фон Хайссен расхохотался низким гортанным смехом. — Однако здесь очень шумно, — добавил он и, покачиваясь, встал, протянув ей руку. — Давайте пойдем в вашу комнату.
Она подняла глаза и презрительно взглянула на его до блеска начищенные высокие сапоги, на безупречно сшитую униформу от Хьюго Босса, полностью черную, за исключением красно-черной повязки с фашистской свастикой. Затем она неохотно поднялась из-за столика.
Фон Хайссен сидел на кровати и боролся с собственными сапогами.
— На твоем месте я бы постарался хорошенько расслабиться, — похотливо пробормотал он.
Катрина Баумгартнер сняла свое красное платье, и оно упало на ковер посреди ее большой и уютно обставленной комнаты. Ее черные кружевные бюстгальтер и трусики резко контрастировали с гладкой белоснежной кожей.
Фон Хайссен с вожделением смотрел на ее длинные ноги, лихорадочно сбрасывая с себя остатки своей одежды. Наконец он встал и, пошатываясь, двинулся к ней. Катрина увернулась, и фон Хайссен споткнулся о кровать.
— Мы еще не вполне готовы, гауптштурмфюрер.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, вы только посмотрите на это, — со смехом сказала она, проскользнув в постель. — Такой крошечный, еще немного — и я его вообще не смогла бы разыскать.
Это была опасная, но хорошо рассчитанная выходка. Катрина знала: чем сильнее давление, которое оказываешь на мужчину, заставляя его возбудиться, тем выше вероятность неудачи, особенно в среде заносчивого офицерского корпуса. Хотя она, конечно, не знала, что первая девушка фон Хайссена тоже подшучивала над ним и что после этого он был вынужден искать утешение в борделях Берлина.
— Geh zur Holle! [13] — Кулак фон Хайссена полетел в сторону Катрины, но она проворно уклонилась от него. Угодив в спинку кровати, мужчина взревел от боли и упал на подушки.
— На вашем месте, господин гауптштурмфюрер, я бы не пыталась повторить это еще раз, — предупредила она, кладя руку на кнопку звонка, расположенного на тумбочке рядом с кроватью. — Возможно, меня и силой привлекли в эту программу, но провода эти соединены с нашей службой безопасности, и, если вы будете вести себя подобным образом, я вызову их сюда. А теперь, — сказала она, выгнув бровь, — вы собираетесь как-то поднимать вот это? Или, возможно, для новой попытки вам потребуется еще виски?
13
Иди к чертям! (нем.)