Судья Королевского дома
Шрифт:
– Вам хотелось вернуть свой меч, – заметил Линар.
Это был укол. Но Король лишь чуть дернул уголком рта.
Из расщелины тем временем на поле боя вышли женщины. Они подняли громкий плач, увидев многих своих мужчин убитыми... Фредерик дернул ртом еще раз...
Он не сразу нашел полусъеденное тело медведя, в пасти которого сломался его меч, с трудом достал клинок, пошарил рядом в снегу, обнаружил и рукоять. На белом металле застыла смерзшаяся кровь.
– Найдется ли мастер, что восстановит его? – задумчиво проговорил,
Фредерик не ответил. Он растерянно крутил в руках обломки, то приставляя их, то разъединяя, и на лоб его в этот момент набежала тревожная складка.
Громкий крик вывел его и мастера Линара из раздумий. Кричал Элиас. Его голос, полный боли, эхом разнесся по ущелью.
Фредерик резко бросил в руки доктора сломанный клинок и очертя голову кинулся в храм.
Чуть ли не по стене он пробежал узкую расщелину, влетел в залу, взъерошенный с выпученными глазами. От него все бросились врассыпную.
– Что?! Где?!
Элиас лежал на плоском камне у дальней стены. Четверо мужчин, включая Скивана и Корина, держали его за руки и за ноги, а над раненым плечом юноши хозяйничала Орни. В пальцах у нее мелькала окровавленная иголка с нитью. Рядом стояла белая как снег Роксана, и держала трясущимися руками миску с водой.
Гвардеец извивался и орал что есть силы – державшие его воины чуть справлялись. Его голые спина и грудь были почти полностью в крови, что не переставала сочиться из ран.
– Вы что делаете?! – Фредерик чуть не оглох от голоса Линара над своим ухом.
– Зашиваю, – коротко отвечала Орни, не отрываясь от штопки.
– Он что, салфетка вам?! – Линар бросился к Элиасу. – Вы его доконаете!
– Назад! – взревела не хуже доктора девушка. – Я знаю, что делаю!
Она шила быстро, почти молниеносно. Похоже, эта процедура была ей хорошо знакома. Через какой миг Орни закончила, своим маленьким ножиком перерезала нить, взяла одну из чистых сухих тряпок, смочила ее в миске, где не вода была, а нечто, похожее на воду, но резко пахнущее, и стала протирать окровавленные швы на плече Элиаса. Тут юноша взвыл еще громче и даже вырвался из рук мужчин, скатился с камня и замер прямо у ног ошарашенного Фредерика. Роксана, выронив миску, осела в обморок – Скиван только и успел ее подхватить.
– Ты убила его! – ахнул Фредерик, упав на колени рядом с гвардейцем. – Элиас! Элиас!
– Он сознание потерял, – ответила, подбежав, Орни. – Давайте перевернем его – мне надо закончить.
Она щедро протерла швы своей тряпкой, благо теперь раненый не дергался, забинтовала Элиасу плечо. Потом его перенесли ближе к огню, где устроили на набитом сеном матраце и накрыли плащами.
Линар попытался начать довольно резкий разговор с Орни, но та указала ему на его собственную окровавленную ногу:
– Вас тоже надо заштопать! Ну-ка! – и кивнула Скивану и Корину: – Держите его, парни.
Те с готовностью ухватили Линара под руки и уложили на камень, где только что извивался Элиас. Прижали что есть силы, позволив лишь дышать.
– Нет! Так не пойдет! – завопил доктор.
– Я еще ничего не делаю, а вы уже кричите, – заметила Орни и решительно разодрала остатки штанины над раной Линара. – Я так и думала – пара царапин. Тут надобно всего лишь промыть да забинтовать. – Она опять вооружилась тряпкой, смоченной в резко пахнущей «не воде», и приложила ее к ранам – Линар завопил так, что каменные стены храма задрожали:
– Ааа! Жжет!
Фредерик, наблюдая за всем этим, хотел одеть шапку: над правым виском у него тоже была приличная ссадина... Но вовремя остановился – в храме все-таки.
Стараясь не попадаться в поле зрения деятельной Орниллы, которая принялась врачевать остальных пострадавших, он бочком подобрался к Элиасу. Тот как раз открыл глаза и пытался сообразить, что же произошло.
– Как ты? – спросил Фредерик.
Надо сказать, он очень испугался за гвардейца. Увидав Элиаса в снегу и крови без признаков жизни, Фредерик вдруг понял, насколько этот юноша ему дорог. Это был настоящий друг: ничто не поколебало его преданности и верности.
– Больно очень, – скривился Элиас.
– Ты же герой, – улыбнулся Фредерик и взял гвардейца за здоровую руку. – Ты все выдержишь. Меня спас, медведей гору уложил.
– Выдержу... все, – кивнул юноша. – Ты прости... ту затрещину. Ты ведь тогда подставился, я видел... Глупо я сделал.
– Это я глупо сделал, – покачал головой Фредерик. – И твою затрещину заслужил. Так что забудь. Главное – ты жив. Мы скоро поедем домой. И с Мартой все у тебя будет хорошо. Такой герой, как ты, заслуживает любви всех дам Королевства.
– Нет, – опять скривился Элиас. – Ты ведь не знаешь, что я знаю.
– Что же?
– Она тебя любит. И все время любила. И не переставала ни на миг... Она старалась, правда, старалась любить меня. Я это видел, я ведь не дурак... Но ты очень уж глубоко запал ей в сердце. И себя ей не обмануть.
– Глупости, Элиас. Тебе где-то что-то показалось, – пытался успокоить разволновавшегося юношу Фредерик.
– Да нет же! – Тут Элиас, приподнявшись, ухватил его за куртку. – Слушай!
Он коротко как мог рассказал о том, что заставило его уехать из Королевства.
– Я ничего ей тогда не сказал. Будто ничего и не было. Марта даже не знает, что я это слышал, – добавил в конце Элиас. – Я просто пошел к Линару и предложил ему отправиться искать тебя. Он сам мне много раз зудел об этом, потому сразу согласился... В тот же день мы и уехали из Белого города... А нашли тебя легко – все Снежное графство трезвонит о южанине на сером коне...
Тут Фредерик остановил его, видя, что глаза Элиаса уже лихорадочно поблескивают, а на лице вспыхивает нездоровый румянец.