Судья Шерман
Шрифт:
– Что с ними произошло? – спросил Саватос, не в силах отвести взгляда от огромных пробоин в сверхпрочных кирасах.
– Пробоины сквозные, сэр, – добавил Яхо. – И если вы заметили, расположены прямо напротив сердца.
– Специальное оружие?
– Нет, сэр. Похоже на пистолет системы «ролс» или «байлот» со специальными пулями повышенной пробиваемости.
– Пробить кирасу из пистолета просто нереально.
– С одного выстрела – да, но, если всадить в одно место десять-пятнадцать пуль, эффект налицо.
– Да ты с ума
– Думаю… Думаю, один такой сейчас прячется в этом лесу, сэр. А на память о себе он оставил на моей кирасе свой росчерк.
И только тут на левой стороне кирасы Яхо Саватос заметил несколько сгруппированных вмятин. Еще несколько пуль – и Яхо постигла бы та же участь, что и трех других солдат.
– Что ж, все оказалось намного сложнее, чем я думал. И тем не менее мы достанем их всех, – сказал командир экспедиции, все еще не веря в существование такого странного противника.
88
Вибрация от стенки судна передавалась раскладному столу, и стоявший на нем стакан подрагивал, угрожая свалиться на пол.
Смайли в одиночестве сидел в крошечном помещении дежурного энергетика и смотрел в стену. Он еще не знал, сколько капсул пробилось к Максиколе, – возможно, даже ни одной, но тем важнее было найти предателя, который, Смайли в этом не сомневался, был где-то рядом.
О том, что операция готовится, можно было сообщить с любых многочисленных баз или офисов, но указать точное время мог только человек, находившийся на судне.
Посасывая потухшую сигару, Смайли перебирал в уме всех, кто мог осуществить сброс кодовой информации.
Помощники Пэлтиер, Гектор, капитан судна Вольтер и еще пара тайных людей Смайли, внедренных в персонал геолого-разведочного судна. Помимо этого был еще Джеф – мастер по взлому и декодированию секретной связи. Именно он играл роль дежурного офицера флота и пудрил мозги агенту ЕСО. Еще был Рони – генераторщик, который обеспечивал сверхвысокие мощности для радиопередатчиков.
Неожиданно дверь открылась, и появился Пэлтиер.
– Сэр, вас срочно желает видеть капитан.
– Что-то случилось? – пользуясь случаем, Смайли внимательно посмотрел на своего помощника. Пэлтиер поспешно отвел глаза.
– Кажется, проблемы с персоналом, сэр.
– Ну хорошо, я сейчас подойду.
Пэлтиер тотчас ушел, а Смайли швырнул потухшую сигару в корзину для мусора и задержался еще на несколько секунд. Наработанная в этой комнатке атмосфера, казалось, начинала помогать Смайли распутывать сложный клубок предательства. Ответ был где-то рядом, однако, несмотря на все усилия, он пока еще не давался.
«Ладно, отложим», – решил Смайли.
Он вышел в коридор и сразу погрузился в монотонную будничную реальность, которая обнаруживалась на больших судах, никак не связанных с пассажирскими перевозками: легкий запах технических жидкостей, пересушенная или переувлажненная дыхательная смесь и совершенно произвольное циркулирование воздушных струй. Случалось, что прорывавшиеся из гальюна запахи составляли букеты с ароматами судовой кухни.
Что ж, удивляться было нечему. Этот корабль был построен пятьдесят лет назад и предназначался для военных геологов. Военные же геологи представлялись Смайли здоровенными, постоянно пьяными парнями с нечесаными волосами и красными носами. Понятно, что для такого контингента военное ведомство не особенно тратилось на удобства, хотя именно эти люди разведывали запасы оружейных наполнителей, действие которых так нравилось генералам.
Мимо прошли два матроса и отдали Смайли честь. Как всегда, его принимали за некое важное лицо. А то, что он был в штатском, добавляло ему таинственности и бюрократической опасности.
Поднявшись по лестнице на один ярус, Смайли оказался в более приемлемой атмосфере с приглушенными механическими шумами и достаточно чистым воздухом. И это было понятно, поскольку на этом ярусе находился капитан, штурман и все думающие службы. Им чистый воздух был просто необходим.
Завернув за угол, Смайли едва не столкнулся с самим капитаном Вольтером.
Вольтер, против обыкновения, выглядел немного растерянным.
– У нас ЧП, сэр. Самоубийство… – произнес он и выпучил глаза, ожидая реакции Смайли.
Капитану казалось, что уж этому, по долгу службы проницательному, человеку не следовало ничего объяснять. Даже наоборот, это он должен был внести какую-то ясность.
– Кто покончил с собой? – не подавая виду, что сам ничего не понимает, спросил Смайли.
– Старший штурман Берни Израильчук.
– Что еще? – снова спросил Смайли, видя, что Вольтер держит в себе еще какую-то страшную тайну.
Капитан Вольтер огляделся, проверяя, нет ли кого в коридоре, и шепотом произнес:
– Он оставил записку, сэр. Вот эту… – И трясущиеся руки Вольтера подали Смайли сложенный вчетверо лист бумаги.
Тот осторожно его развернул, словно боялся, что оттуда выскочит блоха, и пробежался глазами по корявым строчкам. О содержании записки Смайли уже догадывался и, читая, лишь пытался определить стилистику письма. В том, что почерк был подделан, он не сомневался.
– Что ж, отлично, – сказал он и спрятал письмо в карман. – Идемте осматривать место трагедии.
– Но сама записка, сэр! – произнес Вольтер трагическим шепотом. – Разве она, – тут он снова огляделся, – разве она не наводит на мысли?
– Давайте договоримся так, капитан. Ваше дело следить за тем, чтобы на судне был порядок, а с этим происшествием я разберусь сам… Ну, естественно, с некоторой вашей помощью. Договорились?..
– Конечно, сэр. Вы руководите всей операцией, и любой ваш приказ…
– Вот и отлично, – перебил его Смайли. – Ведите меня на место. Насколько я понял, это произошло в его каюте?