Судзуки в волчьем логове
Шрифт:
– Господи, что здесь происходит? – послышался со двора женский голос.
– Уведи отсюда свою мать, – сказал профессор, – это зрелище не для нее.
Девушка живо пошла навстречу матери. Голоса обеих женщин постепенно удалялись.
Энгельберг наконец вышел из оцепенения и сказал:
– Я ничего не понимаю. Я не понимаю, ни как этот человек сюда проник, ни как и почему он умер.
Оба молодца задумчиво качали головами. Коренастые и мускулистые, они казались маленькими рядом с профессором. Они выглядели очень смешно: поверх
– У него были документы? – спросил профессор.
– Нет, – ответил телохранитель постарше, которому на вид было около тридцати. – Никаких документов.
– Нужно немедленно позвонить в полицию, – распорядился профессор.
Телохранители в недоумении переглянулись. Энгельберг, прочитав их мысли, сказал:
– Я знаю, у нас будет масса неприятностей. Полицейские станут рыскать повсюду. Может быть, организаторы этого дела именно того и добиваются.
Он взглянул на труп.
– Однако делать нечего. У тебя есть предложение, Эрин?
– По-моему, – отозвался тот, что помоложе, – нужно просто убрать его за пределы участка. Пусть полиция сама разбирается.
Энгельберг покачал головой.
– В таком случае у нас будут очень крупные неприятности.
Аргумент профессора, казалось, не очень убедил Эрина. Повернувшись к своему товарищу, он добавил:
– Карл кое-что нашел в кармане…
Карл вынул из кармана пижамы клочок свернутой бумаги. Это был грязный обрывок страницы записной книжки, долгое время пролежавшей в кармане. На нем можно было еще прочесть ряд чисел.
Энгельберг стал читать их вслух и внезапно остановился.
Парни не спускали с него глаз. Наступила полная тишина, среди которой слышался лишь шелест листьев на ветвях огромного дуба, раскачиваемых ветром.
Все еще держа клочок бумаги в руке, профессор вымолвил:
– Ни слова об этом полиции.
Оба телохранителя вытянулись перед профессором, как солдаты перед генералом.
– Слушаемся, герр профессор, – сказал Карл, в голосе которого слышались почтение и испуг.
Глава 3
Расположившись напротив профессора Энгельберга, восседавшего за огромным министерским бюро, комиссар Зайдер чувствовал себя в положении ученика, плавающего перед своим экзаменатором. Это был иной мир. Весь облик Зайдера – рыжие волосы, помятый костюм, большие волосатые руки – говорил о его скромном происхождении. С его лица не сходила скептическая ухмылка, как бы означавшая: «Я не верю вашим басням. Вы теряете время».
Он не знал, какую лучше применить тактику по отношению к профессору. Комиссар начал с традиционных методов, которые ничего не дали. Профессор обращался с ним с подчеркнутой учтивостью, что еще больше озадачивало комиссара. Он понимал, что в этом проявлялось всего лишь типичное для каждого немца уважение к любому представителю власти.
Грубоватый швейцарский
– Я должен составить рапорт, – почти извиняясь сказал комиссар и добавил с хитрой улыбкой крестьянина: – Мне кажется, вам известно кое-что об этом деле.
– Я в полном вашем распоряжении, – подтвердил Энгельберг, прямо глядя на него своими честными голубыми глазами.
– Прежде всего я хотел бы узнать, отчего этот человек умер.
– Я не врач, – уклонился Энгельберг.
– Но вы можете иметь личное мнение.
– Да.
– Итак?
– Этот человек умер от страха.
– Простите?
– Это мое мнение, – ответил профессор. – Вы можете с ним не считаться. Последнее слово за патологоанатомом.
– Но ведь есть еще кое-что, – мягко подсказал Зайдер.
– Разумеется, у нас есть прибор, который можно было бы назвать электромагнитным кулаком.
– Что это?
– Ничего особенного, – успокоил его профессор. – Электромагнитные волны повышенной концентрации за счет волнового отражателя вызывают недомогание, которое может привести к потере сознания.
– Однако в данном случае…
– Наш электромагнитный кулак поразил человека, находившегося на грани сердечного приступа.
– А по какой причине? – поинтересовался комиссар.
– Дело в том, – объяснил Энгельберг, – что лихорадка вора напоминает азарт охотника. Она вызывает такие сильные эмоции, что не все могут им противостоять. Впрочем, психологию злоумышленников вы знаете лучше меня.
– Это был физически крепкий человек, даже владеющий акробатикой, – заметил Зайдер. – Его волнение можно было бы объяснить только тем, что ставка в игре была фантастически высокой… – Полицейский помолчал, а затем продолжал изменившимся голосом: – Между нами, герр профессор, что вы производите здесь такое интересное?
– Очки, мой дорогой герр комиссар. Зайдер недоверчиво улыбнулся.
– Спасибо за ценную информацию, – сказал он немного обиженно, – но это мне известно. Мне уже сообщили. Чтобы пролить свет на это дело, нужно знать, что вы производите на самом деле. Это поможет нам выйти на того, кто интересуется этим производством и соответственно…
– Не советую вам идти на поводу сплетен, – предостерег Энгельберг на этот раз с ноткой раздражения в голосе. – Даю вам честное слово, что я изготовляю только очки. Это могут подтвердить поставщики стекла, а также мои рабочие.
Он достал из ящика письменного стола стеклянный круглый образец и протянул его своему собеседнику, который тут же поднес его к своим глазам.
– Это стекло даже не выгнуто, – заметил комиссар. – Оно прозрачно, как кристалл, но плоское, как устрица.
– Действительно, но у меня есть также очки для близоруких.