Суеверный

Стайн Роберт Лоуренс

– Но я-то никуда не уезжала! – воскликнула Мэри Бет. – Посмотри на эту квартиру! Такое ощущение, словно я все еще учусь в колледже.

Она указала на плакаты, висевшие над диваном. Джим Моррисон и «Дорз» в Филморе, оранжево-красный плакат 1967 года. Сбоку от него Кейт Херинг в трех незамысловатых танцевальных позах на чисто-желтом фоне.

Сара оглядела комнату. Рядом с диваном и журнальным столиком, которые подарили родители Мэри Бет, когда заново отделывали свой дом в «Нежных веточках», стояли еще две бежевых скамеечки для ног – вот и вся мебель. На противоположной стене висела белая книжная полка, на которой стоял двенадцатидюймовый телевизор. На ней также стояла стереосистема. Остальное пространство было забито лазерными дисками, книжками в мягких переплетах и кучей журналов.

Сара не могла не рассмеяться.

– И в самом деле, очень напоминает нашу комнату в общежитии, – согласилась она. – Или ту квартиру, которую мы снимали на Хай-стрит, когда были на последнем курсе. А где же водяная кровать?

Мэри Бет мрачно сидела, положив подбородок на руки.

– В ней образовалась течь. Мне пришлось плыть, спасая свою жизнь. Иначе я до сих пор спала бы на ней. Подумай только, я досих пор слушаю «Пинк Флойд»! Такое впечатление, что я никогда не стану взрослой!

Резким движением головы Сара откинула назад темные волосы.

– Но у тебя, по крайней мере, есть работа! А я-то и впрямь снова студентка!

Она попыталась придумать способ сменить тему. За последнее время произошло столько событий: возвращение в студенческий городок, встреча с Мэри Бет. От всех этих волнений Сара совершенно забыла о склонности подруги жалеть себя. Она знала, что в действительности Мэри Бет была далеко не так несчастна, как ей казалось. Просто у нее был такой способ сосредоточить разговор на себе.

Мэри Бет любила, когда ей сочувствовали, любила, когда ее друзья заботились о ней. Студенческая дружба девушек в значительной степени основывалась на том, что практичная и совершенно земная Сара присматривала за эмоциональной и впечатлительной Мэри Бет.

Однако сейчас, похоже, ситуация стала обратной. Сара переживала один из критических моментов своей жизни. Она нуждалась в заботе. И Мэри Бет проявила себя настоящим другом. Но это ее напрягло. Обе подруги были очень рады встрече, им хорошо было вместе, но они обе чувствовали, что их отношения изменились. И пока никто из них не знал, каковы будут в дальнейшем их роли.

– Что касается работы...

Мэри Бет протянула руку и взяла у подруги баночку колы. Сделав глоток, она вернула ее Саре.

– Ходила ли ты к декану Кону?

Сара кивнула.

– Я была там вчера, после семинара. Его не было на месте. Секретарь сказала, что доктора Кона неожиданно куда-то вызвали и он уехал. Я думаю, через несколько дней декан вернется.

– Ты попробуешь зайти еще раз?

– Ну да. Работать всего три дня в неделю, да еще неполный день – это меня вполне устраивает. Эти деньги мне очень пригодятся.

Она махнула свободной рукой.

– Что же касается того, каково снова быть студенткой – я не могу себе позволить купить даже скамеечку для ног!

Мэри Бет не могла не улыбнуться.

– Знаешь, – продолжала Сара, снова опускаясь на диван. – Когда я выходила из административного здания, я услышала, как в коридоре двое ребят говорили о декане. Они называли его «Мильтоном-Монстром».

Мэри Бет осуждающе покачала головой.

– Это нехорошо! Очень нехорошо.

– Ну, в некотором смысле он похож на голливудского монстра, не правда ли? Он такой громадный и выглядит угрожающе. Да еще эти седые волосы, которые стоят дыбом, словно его только что током дернуло.

Сара отпила из банки большой глоток.

– Ребятишки порой очень жестоки.

– Я слышала, что он хороший человек. Есть сплетни, что он был три раза женат.

Мэри Бет вздохнула.

– Веришь ли, в нашем офисе у сотрудников нет лучшего занятия, как только сплетничать о Мильтоне Коне!

– Довольно грустно! – согласилась Сара.

Она повертела в руках банку.

– Знаешь, на кого я наткнулась на ступеньках библиотеки? На Лайама. Ты его знаешь – это профессор О'Коннор.

Зеленые глаза Мэри Бет вспыхнули.

– Ты называешь его Лайамом?

Сара рассмеялась. Она почувствовала, как кровь прилила к ее лицу и поняла, что краснеет.

– Ну, он меня об этом просил!

Заинтересованная Мэри Бет поближе наклонилась к ней.

– Так ты поздоровалась с Лайамом? И он тебя вспомнил?

Сара кивнула.

– Да. Я была очень удивлена. Он помнит, как меня зовут. Он... Он сказал, что у меня удачное имя. Потому что оно означает «Утро».

– Так «Сара» означает «утро»?

– Нет. Морган. Он сказал что-то насчет того, что утро является хорошим началом.

Сара опустила глаза.

– Мне кажется, он флиртует со мной!

– Ну и ну! – пробормотала Мэри Бет.

Неожиданно. Сара пожалела, что упомянула о Лайаме. Ей показалось, что она слишком сильно открылась подруге. Что, если Мэри Бет догадается о ее сокровенных мыслях? Что, если она поймет, как много Сара думает о Лайаме?

Саре не хотелось, чтобы ее дразнили из-за Лайама. В сущности, и дразнить-то было не из-за чего. Она просто поняла, что думает о нем, что до сих пор чувствует, как его рука дотрагивается до ее волос, чувствует ласковый взгляд его карих глаз.

Ну и что с того?

– Тогда в ресторане он явно флиртовал с тобой, – сказала Мэри Бет, подвинувшись и обхватив руками колени.

Сара с невинным видом спросила:

– Ты так думаешь?

Щеки ее все еще немного горели.

– Но, конечно же, он флиртует со всеми.

– Откуда ты знаешь? – спросила Сара, чуть ли не защищая его.

– Ну, он флиртовал со мной, когда я снимала его на видео. Ты лее понимаешь. Есть в нем этакое ирландское обаяние. Про таких еще иногда говорят: «Седина в бороду, бес в ребро».