Суфлёр
Шрифт:
«То есть вторым, - перефразировал про себя Лорд, - Меня устраивает». Лорд считал Соболя великим человеком, прирожденным вождем. И это был единственный человек на земле, кого боялся «карлик» по прозвищу Лорд.
– Мы это сделаем! – вдохновенно и с блеском в глазах продолжал Магистр, - У нас все готово. Эти олухи во время кризиса решили сокращать армию и генералов. Все, с кого снимут погоны, перекочуют к нам. Мы возьмем под крыло всех: фашиков, коммуняк, даже инородцев-гастарбайтеров. Емелька Пугачев так поступал. Они за кусок хлеба сейчас готовы людей резать. Постой-ка, осознал ли ты до конца величие нашей миссии и неизбежность нашей победы?
– Да… - не столь
– Меня это радует, удручает лишь твоя интонация. Сомневаешься?
– Нет, сэр, так, кажется, выражается твой новый советник, мистер Уайт.
– Ревнуешь? Не стоит, нам нужен этот парень и его деньги. Пока нужен. Он думает, что в России разразиться затяжная гражданская война. Этого он добивается. Чушь. Мы быстро справимся с первоначальным хаосом и установим наш порядок. Россия станет еще сильнее. Как случилось при большевиках. У нас все получится быстрее, мы добьемся всего малой кровью. Я больше тебе скажу – люди давно ждут чего-то в этом роде. Им нужен толчок, электронный импульс, который развеет их страх. Им нужен герой, который откроет шлюзы духу бунтарства и вольнодумства. Им нужен я! И будь добр, называй меня Магистром.
– О’ кей, магистр, у тебя же две судимости… - несмело напомнил Лорд.
– На самом деле – три. Ты просто не в курсе, что такое для ребенка специнтернат. Это и есть наше главное преимущество. Мы не станем это скрывать, мы будем это афишировать как свое достоинство! Мы не стесняемся своего прошлого. Мы понесли за него наказание. Мы такие же беззащитные люди, как большинство, нас можно бросить за решетку. А кто накажет этих неприкосновенных, кто, как не мы. Те, кто вернулся, чтобы потребовать должок!!!
Глава 15. Конкуренция и новый передел
В 2010 году на свободу выйдут криминальные авторитеты 90-х и преступность вырастет. В условиях кризиса они не смогут адаптироваться и примутся за старое…
В прежние времена, названные прессой «лихими девяностыми», молодой авторитет по кличке Соболь считался «беспредельщиком» как у блатных, так и у ментов. Любые свои действия, даже откровенные зверства своих подопечных, Соболь всенепременно пропагандировал и объявлял политической борьбой. Удивительно, что его не убили сразу. В те незапамятные деньки. Было чудом, что он дожил до нового мирового кризиса.
Уже тогда он афишировал свою причастность к политической оппозиции. Но в период безвластия никто никого особо не ловил. К тому же Соболь умел хорошо прятаться, и почитывал, лежа на матрасе на конспиративном катране, поучительное произведение Эрнесто де Ля Серны Гевары по прозвищу Че «Партизанская война». Он впитывал его словно инструкцию.
У Соболя был свой подконтрольный район. Не очень большой, но зато в самом центре Первопристольной, в арбатских переулках. Там на всех свободных стенах во времена расцвета банды сверкало багрово-красное предупреждение, написанное корявым шрифтом: «Здесь правит Соболь!» У него в гараже стоял не один «мерседес», а на штате числился придворный шансонье, что слагал песни про своих спонсоров на принятом в те годы незамысловатом языке улицы:
Пацаны с Арбата – бравые ребята!
Мусора боятся пацанов с Арбата.
И братки чужие не пойдут на брата,
Если крыша брата – пацаны с Арбата…
Соболь не признавал языка компромисса, не чтил воров, презирал ментов. Он приказывал своим бандитам убивать и тех, и других. «Мы новая формация, - твердил он своим подельникам, - мы гангстеры! И у нас есть амбиции, мы претендуем на власть!» Он воевал со всеми.
В 91-ом после серии бессмысленных убийств и беспардонного рэкета «отморозков» на подконтрольных территориях менты объединились с ворами, чтобы свалить Соболя.
Однако, банда Соболя исчезла. Все до единого ее члены. Исчезла и касса группировки. Как ни парадоксально, повязали только лидера. Когда его взяли, то спросили, почему он не исчез. Он мотивировал свои действия идеологическими соображениями. После этого заявления судмедэкспертам пришлось доказывать его вменяемость. Как только нужное заключение было получено, Дмитрия Вячеславовича Соболевского упрятали за решетку.
В зону, куда этапировали «крутого беспредельщика», черкнули маляву с заказом оприходовать парня. Покушение провалилось. На «киче» случился «кипиш». Все решили большие деньги и шайка головорезов, орудующих в тайге, на тех самых наделах, где валили лес осужденные. Прошел слушок, что эти «лесные братья» и есть растворившаяся в небытии банда Соболя. Скоро Соболь стал качать права, и его решили перевезти из Коми от греха подальше. Так он оказался в зоне, где срок отбывал авторитет по кличке Лорд, в 90-ые гроза бауманского района Москвы…
Пахан, смотрящий за колонией и недолюбливавший Лорда, не желал делиться властью. Он заслал к Соболю «шестерку». Цель преследовалась очевидная – спровоцировать вновь прибывшего на конфликт и учинить разборку.
«Свисток» из «пацанов» подсел в кубрике к Соболю с кружкой чифира. Все зэки напряженно следили за происходящим. Торпеда «по-братски» предложил:
– На, отведай, по собственному рецепту сварганил. Ты же употребляешь?
Соболь отказался словами:
– Я тебя не приглашал к себе.
Тогда паханский пес харкнул в свою кружку:
– А с такой приправой, может, сгодиться!?
Соболь очень не любил, когда ему портили аппетит, особенно перед казенным обедом с меню из трех пунктов без изысков и деликатесов. Но больше не переваривал непрошенных гостей. Резким движением он схватил «торпеду» за волосы и виртуозным движением воткнул его голову между спинками соседних коек.
В этот момент к эпицентру экзекуции не спеша подошел коренастый тип в черной робе, с лицом красного цвета и приплюснутым носом. Это был положенец – без пяти минут вор в законе Гриша Краснопер – правая рука здешнего пахана. Краснопер очутился не в своем отряде по его заданию. Смотрящий по зоне не доверял строптивому Лорду, положенцу последней волны, непререкаемому авторитету всех тринадцати блоков этого отряда, и приказал ему не встревать. В таком деликатном деле он не мог положиться на оспаривающего его верховенство, хоть и не активными действиями, а лишь интригами, конкуренту.
– Надо преподать баклану урок, чтоб не жужжал, - дал установку пахан.
Краснопер приблизился к Соболю почти вплотную и дыхнул в лицо так, что Соболя окропили капельки его слюны:
– Мы про тебя все знаем – ты и на воле, и на прежней «киче» беспредельничал. У нас на хате правильные арестанты. Здесь у нас порядок воровской!
– Теперь у вас будет мой порядок! – заревел как зверь Соболь. Он не сомневался, что блатные и здесь его в покое не оставят. Деньги и верные члены его организации – только на них он рассчитывал. Но тюремные правила знал, здесь надо было хотя бы делать вид, что он их еще и чтит. – На красной зоне, откуда меня выжили, паханы ссучились, с администрацией закорефанились. Я вижу, у вас то же самое! На контакт, падлы, с начальничками пошли! Потому ко мне такое внимание…