Сухим из морской воды. Месть Афганца. Книга 1
Шрифт:
Коридор, слева и справа массивные ореховые и буковые двери. Потолки выше трех метров. Величие странной и непонятной народу тайной организации, параллельного правительства. Тайной канцелярии душегуба Петра Первого с его подвалами и пыточными машинами. Время пыток закончилось? Черт с ним с этим долговязым и длинным Хоровым. Я ушел из того каменного здания в центре Москвы с легким сердцем и почти забыл об этом дурацком разговоре, совсем забыл.
Бельмов намазал щетину пеной для бритья и тщательно, даже с наслаждением принялся сбривать трехнедельную рыжеватую с сединой, бороду. Странно, мама была всегда черноволосая и кареглазая, у отца была черная борода, а у меня русая, переходящая в рыжую. Сбросил остатки пены, промыл лицо и шею холодной водой и улыбнулся своему отражению. «Сейчас уже лучше, намного лучше. Через месяц после разговора с Хоровым, на меня совершает
Алексей вернулся в комнату, освежил лицо одеколоном «Москва», посмотрел на гудящую столицу за окном и продолжил искать решение проблемы.
В тумбочке лежит телефон того киллера. Нужно позвонить, там всего три номера, и просто спросить: «Где лежат мои деньги?» – ну, или что-то в этом роде. Блефовать, так блефовать… Тем более уже нечем кормить кота. Кот, ты где, плутишка, иди ко мне, котя-котя…
Черный молодой кот с белым воротником мягко и бесшумно запрыгнул на колени к хозяину и радостно замурлыкал. Это был последний котенок кошки Мурфы, почившей год назад вслед за родителями Алексея. Пять лет назад умер отец – Борис Ливович Бельмов. Потом, так неожиданно и быстро, сгорела от болезни мама, потом и старая кошка Мурфа, прожившая почти семнадцать лет и воспитавшая тридцать пять котят. Теперь почти тишина. С первой женой жить не получилось, Алексей уже не вспоминал это недоразумение курсантской поры. Холодильник «Бирюса» на удивление пережил отца и маму, и сейчас работает, словно советский будильник «Москва». Как они их так делали в Минске? Я помню, радостный папка купил его на свою премию в 1980-м, как раз я заканчивал школу, а отец привез такой большой и белый дефицит. Сейчас 2016 год, а этот не убиваемый холодильник работает, словно только слез с конвейера. Магический белый куб, ты что, бессмертный? Надо все-таки позвонить заказчику киллера…
– Маргел, братец, проголодался без меня, ты что будешь вареную курочку, или свои консервы? Нюхай! Что скажешь?..
Алексей поднес к черному носу кота кусок белой курятины и открытую баночку кошачьих консервов. Кот, недолго думая схватил цепкими лапами кусок курицы и понес ее в зубах на место, где он обычно обедал, на коврике в углу кухни. Человек все не мог приступить к ужину, ему не давала покоя мысль о звонке заказчику убийцы.
Бельмов вернулся в комнату, включил телевизор погромче. Взял в руку черный мобильник и нажал кнопку «Список контактов», выбрал первый номер и позвонил…
Трубку взяли через две секунды:
– Ал-ле, блин, ге… Гришка, братан, а мы тебя уже потеряли. Думали ты сдох где-нибудь в подворотне? Три дня тебя не было, чего молчишь?..
– Угу…
– Когда отдашь мои пять штук? А, что тупишь? Тебе ча, терпила с Нижнего Тагила уши компотом залили? Ха-ха…
– Где мои деньги? Какого хрена ты несешь? – прохрипел Бельмов.
– Ха, перегрелся, это же ты мне должен? Забыл, как я тебя прикрывал в зоне? Забыл про Серов? В общем, хорош дурковать, заходи… Это ты, братан? Оглох? Эй!.. Ты или не ты?..
– Утухни…
Алексей резко нажал кнопку окончания вызова. Сурово смотрел сквозь пустоту комнаты. «Значит, киллера звали Гришкой? Это был не заказчик, дружбан, видимо, по уральской зоне. Занятно… Нужно попробовать набрать второй номер, истина притаилась близко…»
Он выделил номер и нажал вызов, телефон был старым с продавленными кнопками.
Трубку взяли через секунды четыре:
– Кто это? А, я кажись понял, не ждал… Какого черта, Гришаня, звонишь сюда, падла? Ублюдок, когда занесешь деньги за прошлую дозу?
– Скоренько, потерпи, времени нет… – тихо прошипел Бельмов.
– Чтоб ты сдох, корявый! Бывший офицеришка, только попадись мне, порву. Завтра жду с бабками, не забыл еще сколько за тобой?
– Забыл, сколько?
– Ты мне по жизни должен. Сто штук деревянных, прикинь… – проскрипел голос незнакомца.
– Заглохни, подонок, сейчас за тобой приедут мои пацаны!
– Ладно, ладно! Пошутил я!
– Не шути так, – хрипло бросил Алексей и отключил вызов.
Опять двадцать пять, бандитский притон, не то, совсем не тот вариант. Теперь оставался один номер, нужно было решаться. Он надавил кнопку старого телефона. Вначале была тишина. Часы звонко тикали на стене. Только через десять секунд трубку взяли.
– Алло! Ал-л-о-о? Вы? Григорий Сергеевич? – спросил голос вкрадчиво.
– Ну, да, кто еще? – хрипло ответил Алексей.
– Наконец-то. Простыли? Как все прошло? Вы сделали дело, все как обещали? – раздался мужской голос на том конце, от которого у Бельмова на голове встали волосы дыбом.
– Само собой. Где забрать деньги? – чужим трубным и хриплым простуженным голосом спросил Алексей.
– Вы правильный человек, капитан…
– Мне недосуг с тобой базарить… – продолжил хрипеть Бельмов.
– Всё как мы договаривались. Деньги будут находиться в камере хранения в чемодане на Казанском вокзале. Запомните шифр: один, девятка, семерка и снова девятка. Ячейка под номером «1203», удачи, прощайте и отдыхайте, – усмехнулся голос и мгновенно отключился.
Сомнения улетучились. Это был майор Хоров, его дьявольская усмешка. Манера ставить себя выше собеседника, желание контролировать ситуацию. Никаких денег там нет, там будет бомба для того, кто залезет в эту чертову ячейку и в чемодан своим глупым и очень длинным любопытным носом. И правда, откуда у майора спецслужбы деньги? Тем лучше, нужно забыть про все это и уехать подальше. А теперь немного почитать и спать. Стало сразу как-то легко. Телевизор ничего интересного уже не покажет. Киллеров больше не будет. Я очень надеюсь на это…
Он открыл знакомый и потрепанный томик стихов Сергея Есенина, лежавший рядом на старом румынском комоде, и ненадолго улетел в детство. Книжка упала из расслабленной кисти левой руки. Он заснул.
Ночь неслась на теплых крыльях и показала ему странный, но приятный сон. Мелкая сонная река вдруг наполнилась водой. Огромный мокрый поток, чистой, голубоватой матрицы из брызг и пены понесся вниз по течению, срывая с берегов старые лачуги, пальмы, множество оставленных умирать лодок, брошенных на берегах много лет назад. Все люди вышли смотреть на диковинную восставшую реку. Жемчужницы-ракушки выбрасывало на берега, раки и крабы выпрыгивали из вод и отползали подальше, шевеля усами и клешнями. Загорелые мужчины, красивые беременные женщины с детьми на руках, подростки, старики. Все они смеялись и были впечатлены невиданным буйством старой реки. Она воскресла, словно кто-то, на верху, в снеговых горах, прорвал невидимую плотину, сковавшую реку на многие годы. Дикие звери вышли из лесов, леопарды смотрели на бушующую голубую мощь с деревьев и рычали, крокодилы опасались заходить в бурный и холодный поток, тысячи попугаев приветствовали реку с небес. Я был там, среди них и мне было всего лет пятнадцать, кудрявый и загорелый, в белых шортах и очень смуглый, на тонких ногах. Я поднимал руки вверх и рукоплескал ими. Мой отец и беременная красавица мама тоже смеялись, глядя на меня. Я побежал вниз по течению реки, полагая, что там, в ста километрах, таится невозможная тайна, тайна воды, которая лавиной летит куда-то к счастью. Это волнение заставляло меня бежать все быстрее и вдруг я увидел отличную лодку с веслами. Я прыгнул в нее и оттолкнулся из заводи прямо в бушующий поток. Ах, что я наделал, может, там обрыв или резкий горный порог, который сломает и лодку, и меня. Но было поздно, страх исчез. Река становилась шире и спокойнее, и вот перед нами открылось синее море. Я ликовал от счастья и прыгнул в теплую морскую волну. Как я полюбил море, которое увидел впервые…
Алексея разбудила громкая мелодия теперь уже его мобильника. Он удивленно посмотрел на небольшой синий экранчик прорезиненного монстра надежной, но давно устаревшей модели. Часы показывали ровно шесть утра. Звонок пришел из далека…
– Алле! А?.. Кто это? Але, говорите, ну, – сонно ответил Бельмов.
– Дядя Леша? Ты не узнал меня? Это же я… Твой крестник, Серьга!
– Какой Серьга? Дай минутку… Секунду…
– Сорочьин! Серьга…
– Сережка! Прости меня, я крепко спал. Глаза еще не продрал. Как ты там? Море теплое?