Сухой закон

Дорохов Михаил Анатольевич

— Возьми и налей себе сам. Мы тут, вообще-то беседы беседуем, — обрубил я в ответ на наглость Штармайера.

— Ты чё, червяк, берега попутал? — обалдел от такой отповеди парень.

— Лёша, не стоит… — тихо, но твёрдо, проговорила Аля, и обратилась к немцу, — Я сегодня уже всё, прошу прощения, мы уходим.

— Никуда ты не пойдёшь,…! — взревел Штармайер, добавляя нелицеприятных выражений в сторону девушки, опрокидывая стул и вскакивая на ноги.

Кулак его пошёл в замах, но алкоголь уже притупил реакцию. Он даже качнулся.

Прямой в челюсть. Левый в висок снизу. Хрясь! Мне с этой позиции было удобно. Противник стоял слева

и поэтому первый удар пошёл с доворотом корпуса в его сторону. Второй в его состоянии был даже лишним. А я как китайская неваляшка раскрутил себя в двух ударах влево — вправо с хорошей амплитудой.

Штармайер упал на пол, снеся несколько бокалов со стойки. Звон стекла перебил даже музыку. Некоторые на танцполе, кто стоял поближе к нам, прекратили дрыгания. С любопытством и опаской они стали наблюдать за происходящим. От дальней стены тут же отлипло четыре представителя штармайерской масовки, быстро направившись на подмогу своему предводителю. Сбоку от меня мигом материализовался Мишка. Я даже не понял, откуда вынырнул друг. Он набычился так, что могучая шея распирала ворот рубашки. Большие руки уже засучивали рукава. Это вам не тыканья пьяные. Рабочая сила в действии, если что! Рядом твёрдо стала пара парней-грузчиков с нашей работы. Молодцы, надо будет на будущее запомнить. В глазах супер-уверенности у них нет, но сжатые скулы и кулаки говорят, что стоять в стороне, когда творится беспредел — они не будут.

— Бей их! — зарычал поднимающийся Штармайер. Он бешено вращал глазами, перед которыми сейчас очень даже хорошо плыла картинка. Гад оттолкнул одного из своих парней, который хотел помочь ему подняться. Да так, что горе-помощник чуть не улетел за стол. Не радовало меня то, что хоть эти уроды и были подпитые, их было уже шестеро. А «наших» пока только четыре бойца. Среди них половина вполне себе бодренькие. Так что выходит или плюс-минус поровну силы, или не в нашу пользу. У нас один тоже слегка пошатывается.

— А НУ ША! — раздался мощный рёв справа.

Даже я от него вздрогнул. Повернул голову. Так и есть. Хозяин клуба нарисовался. Мирон Валентиныч. Грузный высокий мужик. Он стукнул пудовым кулаком по стойке так, что все бокалы на ней жалобно звякнули, подпрыгнув. Во второй руке был зажат простенький дробовик. Аргументный аргумент, однако…

— Если хотите мордовать друг друга — валите на улицу. Неча мне здесь бедлам наводить! — прикрикнул на нас хозяин и красноречиво потряс дробовиком.

— Ты не это… — заплетающимся языком промычал Штармайер.

— Пошли вон отсюда! Или мне ещё кого позвать? — гневно сверкнул глазами Мирон. Ну да, он-то Козылю отстёгивает, тоже под ним работает. Приносит прибыль и ведёт дела хорошо. А Штармайер так — расходный материал, который решил пофорсить. Это среди нас — молодёжи, он имеет какой-то вес. И всё за счёт своей «бригады». А для Козыля он и его команда — «туловища боевой массовки», как когда-то говорил мой тренер по боксу.

— Выйдем! — почти выкрикнул мне немец.

Аля в этот момент больно сжала мою руку. Но ничего не сказала. Тревога просто светилась в её больших глазах. Но хорошо, что не кидается с дурацкими предложениями — «не надо, не выходи» и так далее. Когда начинается подобный нездоровый движняк, женщина, которая бегает посреди драки — всё только усугубляет…

Естественно, с нами на улицу высыпало полклуба. Почти все, кто не был на танцполе. Там парочки уже заново кружились, забыв про все на свете. Некоторые зрители не забыли с собой и выпивку. Теликов тут нет, интернета тоже. Какие ещё массовые развлечения кроме танцев, картёжных игр и драк?

Обе стороны заняли места друг против друга. Толпа вокруг орала и подзуживала нас. И одну, и вторую сторону. Радовало только, что за нас, похоже, болело побольше народу.

— У тебя ствол с собой? — тихо процедил Мишка.

— Ты дурак, что ли? Его нельзя светить, — также неслышно ответил я.

Друг только кивнул.

Штармайер обвёл всех ненавидящим взглядом. Встретился со мною глазами. Я победно усмехнулся: «всех сочувствующих мне — не запомнишь, ты лучше на меня гляди, урод». Один из его бойцов, однако, был сущим Голиафом. Здоровяк, которому и шесть пинт пива — что кружка чаю. У нас, к сожалению, подобных бойцов нет. Под ор толпы о том, что это нечестный бой — добавились ещё двое. Но одного просто вытолкнули со смехом, и он изо всех сил делал вид, что храбрится. А второй, похоже, имел к кому-то из ребят немца свои счёты. Стоял, шатался, но взгляд… С таким на нас, зелёных салаг, когда-то орал в учебке лейтенант. Как сейчас помню его: «Я сделаю из вас всех боевых р-р-рексов!»

Этот же парень первым и не выдержал. Сорвался вперёд и замахнулся на одного из шпаны. Ему ответили. Оба сцепились и мгновенно потонули в дюжине тел — это остальные тут же ринулись друг на друга с яростными криками. Я поднырнул под руку ближайшему уродцу, и с силой впечатал левый кулак ему в солнечное сплетение. Второй его удар получился из-за этого смазанным. Чиркнул по голове. Неприятно, но терпимо. Разрыв дистанции с ударом вдогонку. О! Попал-таки в челюсть. Поплыл соперник. Только вот боль в кулаке отозвалась не по-детски. И двигаюсь медленно. Всё-таки рефлексы-то и реакция у меня от моего нового тела. Надо бы устроить себе и ребятам тренировки. В любом случае будет полезно.

— Лёша! — крик Али пробился через рёв и улюлюканье толпы.

Меня снёс один из противников. Прямо паровозом — обнял за туловище, упёрся головой в живот и вмазал меня в кирпичную стену, от которой еле успели отбежать пара человек. Больно, но тупо. Начало двадцатого века, это тебе не разгул единоборств. По крайней мере, не у рабочих ребят. Кулачный бой — это прекрасно. Однако, если к нему идёт нормальная рукопашка, то ты — на коне!

Короче, выпростать руку, со всей возможной силой несколько раз ударить локтем по спине поближе к шее. Ещё ближе! Удар, как «топором» в муай-тай. Противник обмяк и замычал. Схватить под мышки. Коленом в пах. И еще туда же. Схватить за шиворот. Подтянуть вверх пьяное лицо и с размаху в челюсть.

Быстро оглядел «поле боя». На Мишку наседали сразу два парня, но он отчаянно отбивался, молотя кулаками, будто цепами. Из рассечённой брови у него шла кровь. Бугай из банды Штармайера также сдерживал напор двух человек, и вот там ситуация была печальна. У меня тут же сложилась уверенность, что он быстро свалит обоих.

Сам ублюдок-немец рвался ко мне. Оттолкнув одного из моих коллег с работы в сторону своих бойцов, он с матом полетел на меня. Ну давай, еще раз хочешь получить? Добро пожаловать! Мы вошли в ожесточённую рубку — я не успел нанести нормальные удары — предыдущий мой соперник, валяющийся на земле, схватил меня за ногу, и я чуть ли не упал. Пришлось уйти в колхоз-стайл, работая наотмашь и с ходу превращаясь в мельницу. Немец, к его чести, плевал в горячке на урон, тоже нанося град ударов.