Сука-любовь
Шрифт:
— Мы не производим «Риоджу». Это в ста километрах отсюда.
— Похоже, они не знают об этом в «Гильдии виноторговцев». И, к счастью, ты оказалась единственной Тэссой Кэрролл в членских списках.
— Странно, — сказала Тэсс, — имя вроде не редкое.
Джо поерзал на своем сиденье, но кивнул в знак того, что понял и согласен с ее замечанием. Они были готовы к обмену признаниями.
— Это напоминает мне… — продолжала она, — Тэссу Кэрролл, у которой была опухоль мозга…
— Да?
— Ты выяснил, кто это такая?
Он нахмурился.
— Нет. — Она кивнула, мол, это не важно. — А почему ты спросила?
— Да так. Странная вещь случилась непосредственно перед моим отъездом из Лондона. Я получила связку писем, ей предназначенных. Их, по-видимому, переправили мне с того адреса, по которому она уже не жила.
У Джо поднялись брови.
— Правда? Это любопытно.
— Да…
— А как ты узнала, что это была она? Я имею в виду — женщина с опухолью мозга?
— Потому что все они были из больницы «Ройял Бромптон». И я их вскрыла. Я вообще сначала подумала, что они были посланы мне. Вскрыла их и окаменела… такой ужас… Ее спрашивали, почему она не появилась ни на одной из назначенных ей консультаций, и рассказывали, насколько важно для нее это лечение, сеансы которого она пропускала. Все они были от одного невролога, поэтому, ты понимаешь, я подумала, что это и есть та самая Тэсса Кэрролл с опухолью мозга. — Она сделала паузу. — И сколько их может быть таких в Лондоне?
Джо закашлялся, на этот раз очень сильно.
— Мне принести тебе воды?
— Нет, все нормально. — Джо глубоко вздохнул. — Это очень странно. Почему эти письма переправили именно тебе? Не понимаю.
— Я тоже, — она пожала плечами и засунула руки в карманы.
— Что ты сделала с ними?
— Отослала их обратно в больницу с пометкой «Адресат неизвестен».
Джо кивнул, затем откинулся на спинку сиденья.
— Послушай, — спросил он, сосредоточенно о чем-то думая, — ты не помнишь имени того невролога?
Тэсс поднесла руку ко рту.
— Гм… сложновато. Это важно?
— Ну, это из-за той биопсии — образец ткани был очень интересный. Для моих исследований было бы очень полезно узнать о пациенте больше.
— Она уже, возможно, умерла.
Он быстро помотал головой.
— Неважно. У них все равно остаются все данные. Может, какие-нибудь заключения аутопсии.
— Ну… Джо, я читала эти письма два месяца назад. Они даже не мне предназначались.
— Попытайся.
Она посмотрела на него: его глаза казались светло-голубыми в лучах заходящего солнца.
— Профессор… Дуайер? Дуайт? Динкинс? — Тэсс растерянно развела руками. — Извини.
— Хорошо, послушай — если я тебе пришлю по электронной почте список всех неврологов «Ройял Бромптона», ты сможешь вспомнить его имя?..
Она посмотрела на него сверху вниз, гадая, не было ли это всего лишь уловкой — пусть даже на подсознательном уровне. Может быть, примирившись с болью от утраты Эммы, он решил начать все с того места, где они остановились в ночь ее смерти.
— Хорошо, — Тэсс выудила из кармана белых хлопчатобумажных брюк свободного покроя визитку, которая отличалась от той, что все еще хранилась в бумажнике Криса Мура, изображенным на ней крестом Санто-Доминго.
Джо положил ее в карман и улыбнулся.
— Я буду на связи.
— Будь.
Он опустил очки на глаза и перекинул через грудь ремень безопасности.
— Джо… — сказала она, как только он снова взялся за ручку двери.
Тэсс нагнулась и нежно поцеловала его в лоб. Его лицо, когда она отодвинулась назад, было довольным и благодарным.
— Береги себя.
— Обязательно, — сказал Джо и закрыл дверь.
Когда машина устремилась вперед, выбрасывая облака пыли из-под колес, Тэсс почувствовала смутное беспокойство. Джо явно прибыл сюда с какой-то целью. В «Ресторане на краю света» ей, по-видимому, удалось немного успокоить Джо; Шарлин наверняка одобрила бы это свидание. Но что-то в их прощании заставило Тэсс почувствовать, что она помогла Джо затворить лишь одну дверь в доме его души, а все остальные оставались настежь открытыми и хлопали на ветру, похожем на ветер с мыса Креус.
ПРОФЕССОР ДЬЮАР
Профессор Антон Дьюар занимал настолько высокое положение в медицине, что, даже находясь на работе в госпитале, для него было не обязательным надевать белый халат. Вместо него, впрочем, ему приходилось носить синий костюм в тонкую полоску. Джо — сидевший напротив Дьюара в его частном консультационном кабинете на Харли-стрит — никогда не мог этого понять; он был уверен в том, что ученые, какими бы выдающимися они ни были, обязаны носить белые халаты. Пока профессор Дьюар энергично раскладывал на своем столе скрепки, пресс-папье и бумаги, Джо немного ушел в себя, представив халат, который с каждым новым достижением его хозяина, вплоть до Нобелевской премии, становится все белее — до состояния белее белого, блестя белизной; и вот его берет напрокат корпорация «Персил» для торжественных корпоративных мероприятий.
— Еще раз прошу прощения за то, что вам пришлось проделать весь этот путь от Бромптона, — с улыбкой сказал профессор Дьюар.
Он был одним из тех людей, которые улыбаются все время; с каждым словом его губы сохраняли форму полумесяца, словно приглашая собеседника разделить шутку, перекосить лицо в гримасе «ну-вы-знаете-как-оно-бывает». Интересно, подумал Джо, как этот человек сообщает людям, что у них рак.
— Ничего, все нормально, — сказал Джо.
Он записался на прием к профессору Дьюару в его кабинете в отделении неврологии в больнице «Ройял Бромптон», но, прибыв туда, услышал от чрезмерно возбужденной работницы регистратуры о том, что профессор по четвергам всегда занят частной практикой. Когда Джо позвонил по номеру, который она ему сообщила, профессор сам взял трубку и — хотя Джо терзали смутные сомнения, что профессор не знал, кто он такой, — густой шотландский голос на другом конце линии бесконечно извинялся и настаивал на том, чтобы Джо приходил на Харли-стрит в любое время, когда ему будет удобно. Ранним вечером того же дня Джо был в кабинете Дьюара.