Сукины дети. Тот самый
Шрифт:
Просто в тот момент это было единственное доступное мне действие. И его непременно нужно было осуществить, чтобы напомнить себе, что я всё еще жив.
Вокруг меня тоже стреляли, но я этого не слышал – заложило уши.
Потом я узнал, что этот беспорядочный с первого взгляда огонь помог прорваться нашему конвою…
Под пальцы мне попалась бутылка водки, почти пустая – я её опрокинул, и не смог поймать. Бутылка укатилась к краю и сверзилась на пол. На столе валялась ещё какая-то ерунда – салфетки, зубочистки, картонные
Отпустило.
Смертная пелена ушла, схлынула, воздух сразу потеплел и наполнился звуками. Писком, или тонким, на грани слышимости, воем.
Я огляделся. Гера полулежал на полу – окончательно упасть ему не дал кухонный шкафчик – и бессильно разбросав руки, хрипел. Глаза его уже закатились, лицо сделалось синим и страшным.
Опрокидывая табуреты, я рванул его на пол, толкнул в грудь – один, два, три, четыре, пять – а затем, зажав нос и внутренне содрогаясь от омерзения, прижался к распяленному, с фиолетовыми губами рту…
Еще один заход по рёбрам – наш войсковой фельдшер, Яков Моисеич, на курсах ОПП говорил так: – Если, делая искусственное дыхание, вы не сломали жертве пару рёбер, значит, плохо старались…
На четвёртом заходе рот-в-рот Гера закашлялся и пришел в себя.
– Ох, мать моя женщина!.. – выдохнул он и сел, оперевшись спиной о шкафчик.
Я пристроился рядом – ноги не держали. В проём между ножек стульев мне был виден пол, да и почти вся кухня. Призрака там не было.
Гера потянулся к бутылке. Но от водки осталась лишь пахнущая спиртом лужица на полу.
– Во блин… пролили, – расстроился гость.
– Это не призрак, – сказал я, глядя, как он вымучивает бутылку: "ну кошечка, еще капельку…"
– Да ну на фиг, а кто тогда? – Гера посмотрел на меня белыми, как варёные яйца, глазами.
– Это мстительный дух, – я уже успокоился и потянулся к кухонному ящику, в котором, я знал, Антигона хранит ментоловые сигареты. Достал пачку – осталось три штуки – прикурил, выпустил дым…
– А какая хрен разница? – после приступа Гера стал выражаться коротко и ёмко.
Я посмотрел в потолок. Лепнина на нём была настоящая, гипсовая, не то, что нынешний пеностирольный новодел.
– Призрак пугает, – сказал я, собравшись с мыслями. – А этот…
– Дак я же и говорю: боюсь до усрачки! – выдохнул Гера.
– Ты боишься не призрака. Ты боишься умереть.
– Ну!..
– А призрак убить не может. Повыть, поколыхаться, воздух охладить – но не убить. А это… Колись, Гера.
– Не понял, блин?..
– Мстительный дух приходит с одной целью: покарать виновного. Того, кто обидел его при жизни. А твой дух очень обижен – если кидается на посторонних… В его нынешнем состоянии он уже не разбирает, кто прав, кто виноват. И это очень плохо.
– Не, ну ты же его грохнул, а? Он же развеялся!..
– Боюсь, я его только разозлил. И теперь он нападёт на кого-нибудь ещё.
Вдруг меня разобрал смех. Нет, я не сошел с ума. Как раз наоборот, оценил юмор ситуации: два взрослых мужика среди ночи сидят на полу кухни, и всерьёз обсуждают нападение призрака.
– Да и хрен с ними, – Гера тоже повеселел и приободрился. – Лишь бы от меня отцепился.
– А на других тебе, значит, плевать, – поднявшись, я пошел к тому месту, где исчез призрак – посмотреть, чем таким я в него запустил.
Это была хрустальная солонка. Попав на плитки, она разбилась и соль рассыпалась широким веером.
Ну конечно, – кивнул я своим мыслям. – Соль. Универсальное средство борьбы с нечистью, – оказалось, чтиву из нашей библиотеки, которое я считал любопытным развлечением, могло сыскаться практическое применение… – Надо будет прикупить побольше и держать при себе.
Я ущипнул себя за руку. Нет, ну не идиот ли? Всерьёз собираюсь воевать с призраками. Может, я просто сплю? Во сне любые чудеса кажутся закономерными и обычными…
– А почему мне должно быть не плевать? – перебил мои мысли Гера. – Я эту хрень к себе не приглашал, и только справедливо будет, если другие хапнут того же дермеца, что и я. Вот если бы её к Лёльке послать, – он мечтательно вздохнул. – Это моя бывшая, – поднявшись, он самовольно залез в холодильник, но лишь тоскливо вздохнул: спиртного больше не было, а где стоит "Арктика", я говорить не собирался. – Ну, чтоб не до смерти, а так, припугнуть. Она бы мне тогда всё-о-о-о выложила.
– То есть, едва не отбросив копыта, ты желаешь того же бывшей жене?
Никакой благодарности за спасение, кстати, я так и не дождался.
– Не, ты не понимаешь, – хлопнув дверцей, Гера распотрошил Антигонину пачку. Одну сигарету он, прикуривая, сломал и тут же бросил на стол, взял последнюю… – Это же такая сука. Раздела меня догола. При разводе. Я у неё в ногах валялся, а она смеялась.
– Ты чем по жизни занимаешься?
Казался Гера или бандитом средней руки, или подручным какого-нибудь политика, что было в общем-то, одно и то же…
На гостя мне смотреть не хотелось, так что отыскав в закутке веник и совок, я принялся подметать пол.
Выложенная терракотовой плиткой звезда, которая раньше казалась декоративным украшением, сейчас привлекла моё пристальное внимание. Пять острых углов, в середине – пятиугольник. Вся фигура вписана в круг, по его ободу тянутся буквы древнеарамейского алфавита… Надо уточнить, что здесь написано – я мгновенно вспомнил, где видел такую штуку раньше. В книге М. Холла, в главе о древних культах…