Сумасбродные сочинения
Шрифт:
Возможно ли? Безусловно. Оказалось, нет ничего проще. Для Наполеона Бонапарта символическая плата составила десять долларов, а не пять; я рассудил, что если прадедушка стоил пять, то Наполеон Бонапарт за десятку — просто даром.
— А долго ждать? — уточнил я на всякий случай.
— Мы отправим сигнал вызова немедленно, — последовал ответ.
Как и прадедушка, Наполеон оказался пунктуален. В этом ему не откажешь. Пусть мое мнение о Наполеоне Бонапарте изменилось в худшую сторону, но охотно признаю: никогда не доводилось мне беседовать с человеком более пунктуальным, обязательным
Он отозвался через две минуты.
— На линии, — сказали мне.
Я взял трубку дрожащей рукой.
— Привет! — сказал я. — Est-ce que c’est l’Empereur Napoleon a qui j’ai l’honneur de parler? [6]
— Это как? — спросил Наполеон.
— Je demande si je suis en communication avec l’Empereur Napoleon… [7]
— А, — отозвался Наполеон, — порядок, говорите по-английски.
6
Я имею честь говорить с императором Наполеоном? ( фр.).
7
Я спрашиваю, разговариваю ли я с императором Наполеоном… ( фр.).
— Как? — поразился я. — Вы говорите по-английски? Я всегда считал, что вы ни слова по-нашему не знаете.
Минуту он помолчал. Затем объяснил:
— Я здесь нахватался. Порядок. Валяйте.
— Ладно, — продолжил я. — Я всегда настолько восхищался вами, вашим превосходным умом и талантом, что счел необходимым узнать, как ваши дела.
— Счастлив, — ответил Наполеон. — Очень счастлив.
— Замечательно, — порадовался я. — Великолепно! А как у вас там вообще? Все ясно и прекрасно, а?
— Неописуемо прекрасно, — согласился император.
— А где вы сейчас? — продолжал я. — Где-то там, наверное, в Непередаваемом, да?
— Да, — ответил он, — тут, за пределами.
— Это хорошо, — сказал я. — Весьма счастливы, да?
— Очень счастлив, — подтвердил Наполеон. — Поведайте всем, как я счастлив.
— Знаю, — ответил я. — Я всем расскажу. А сейчас хотелось бы спросить вот о чем. У нас тут большая война — чуть ли не весь мир участвует, и я подумал, что несколько советов от такого человека, как вы…
Тут сотрудник агентства тронул меня за плечо.
— Ваше время истекло, — объявил он.
Я уже собрался оплатить еще две минуты, когда меня осенила блестящая идея. Говорить с Наполеоном? Этого мало. Созову целый Военный совет великих духов, опишу нынешний военный кризис — и величайшие мозги, когда-либо существовавшие в мире, решат, как выиграть войну.
Кого же взять? Посмотрим! Наполеон, понятное дело. Вызову его снова. По морским делам — по проблеме подводных лодок — Нельсон. Джордж Вашингтон, естественно, от Соединенных Штатов; из политиков, скажем, старый добрый Бен Франклин, мудрейший из всех, кто когда-либо ходил по американской земле, и остроумец; да, Франклин обязательно — хотя бы для того, чтобы он своим остроумием не дал Совету впасть
Я прикинул, что за консультацию с духами такого калибра десять долларов за штуку — поистине смехотворная цена. Их совет стоит миллионы — миллиарды! — в нашей ситуации.
Агентство предоставило их мне без особых затруднений. До чего же пунктуальный народ — там, по ту сторону Немыслимого.
Я собрал их и говорил с ними, со всеми и с каждым, заплатив — авансом — чисто символическую сумму, просто pro forma.
Передо мной лежат торопливые записи нашей беседы. Когда я оформлю их надлежащим образом, мы получим, не сомневаюсь, один из важнейших государственных документов военного времени.
Чисто по-человечески — вынужден признаться — они меня несколько разочаровали. Франклин, бедняга, явно растерял былое остроумие. Дух Линкольна словно бы позабыл собственные афоризмы. И еще: похоже, мы напрасно считали Дизраэли блестящим умом; теперь мне ясно, что он был скучен — я бы сказал, вылитый прадедушка. Вашингтон тоже оказался вовсе не таков, каким мы его представляли.
Впрочем, все это — личные впечатления. Они нисколько не умаляют исключительной ценности полученных советов, которые, по моему мнению, раз и навсегда отметают сомнения в необходимости общения с потусторонним миром.
Вот краткий конспект их советов.
Дух Нельсона на вопрос о проблеме подводных лодок ответил, что окажись все моряки подводных лодок там, где он сейчас, все стало бы ясно и прекрасно. Мне кажется, это бесценный намек. Остается только одно: отправить их всех туда.
Совет духа Наполеона относительно действий на суше мне показался, как ни странно, менее стоящим, чем совет Нельсона о морской кампании. Маловероятно, чтобы Наполеон забыл, где находится Марна. Впрочем, с тех времен многое изменилось. Словом, он сказал, что если русские перейдут Марну, все кончено. Мнение такого великого стратега заслуживает пристальнейшего внимания.
Франклин на вопрос «Правильно ли поступили Соединенные Штаты, вступив в войну» ответил «Да»; на вопрос, могла ли страна сохранить достоинство, оставшись в стороне, ответил «Нет». Тут есть о чем задуматься мыслящим людям любого уровня.
Линкольн счастлив находиться там, где он сейчас. И так же, к моему удивлению, счастлив Дизраэли. Собственно, было весьма отрадно узнать, что все опрошенные великие духи очень счастливы и желают всем поведать, как они счастливы. Чуть не забыл: там, где они сейчас, все ясно и прекрасно.
Не желая злоупотреблять их временем, я прервал расспросы еще до конца оговоренного срока.
Как я понимаю, у меня на счету в агентстве остался пятиминутный разговор с Наполеоном — доступный в любое время, также по пять минут с Франклином и Вашингтоном, не говоря уж про десять неиспользованных минут с прадедушкой.
Всех их я готов уступить — со скидкой — любому, кто еще скептически относится к существованию мира духов.
V. Страдания летнего гостя
(пер. А. Андреева)