Сумасшедшая, блин, семейка. Улетный кемпинг

Как там следует правильно начать описание семьи, в которой три ребенка, старший сын и две дочери?…

Старший умный был детина… Или как там? Кхм-кхм, ладно, начнем по-своему…

– Лина, я запустил стирку. Вещи будут готовы через час. – крикнул Иван из ванной комнаты своей младшей сестре.

С раннего утра в квартире творится настоящий хаос. Старшая дочь Дина вот-вот должна вернуться из лагеря, в котором пробыла первые две недели лета. Родители отправились в аэропорт, чтобы отвести дочь на машине домой. Ваня и Лина также готовились к желанной встрече с любимой Диной. Вот только что-то не задалось с самого начала.

Стирка запущена, однако забывчивый сын кажется запустил белые футболки младшей сестры и свои фирменные оранжевые трико в один барабан. Видимо он снова накосячил. В этой семье летом боятся совершать хулиганства, которые выходили сами собой. Потому что за непослушание родители могут отказаться вести детей в Египет. Подростки стараются вести себя мирно. Ключевое слово – «стараются».

– Лин, забирай свои вещи. Только они почему-то оранжевыми стали…

Лицо девочки из цвета фарфора стало медленно превращаться в пылающий огонь. В этот момент ей так и хотелось пририсовать дьявольские рожки, потому что такой злой она не была последние пару дней.

– Ты опять за свое? Ты специально это? – Лина стала разбрасываться футболками в брата. Но он профессионально увиливал от атаки оранжевых вещей. Заперевшись в комнате, ему хватило времени, чтобы отдышаться и спрятаться под кровать.

– Кажется, пронесло… – подумал он про себя и достал телефон, чтобы переждать опасные минуты расправы с хулиганством. – что-то стало слишком тихо… – спустя пару часов словно наступил в квартире мир. Сестренка как ни в чем не бывало снова сидела на кровати, нервно поглаживая волосы куклам. Она выглядела счастливой, уголки губ слегка тряслись под спрятанным напряжением. Казалось, что она очень хочет съязвить что-то сильно неприятное. Она посмотрела в глаза Ивану. Улыбка стала еще более наигранной и страшной одновременно. Хорошенькая двенадцатилетняя девочка с золотыми волосами больше не казалась ангелом, спустившимся с небес в дар родителям. В нее вселился «бес» непослушного ребенка, который вот-вот учудит что-то «из ряда вон выходящее».

– Чего ты лыбишься так? Уже простила меня? – с неуверенностью задал вопрос брат. Но коленки почему-то стали трястись. То ли от волнения, то ли от того, что вчера он качал мышцы в тренажерном зале в угоду своей новой девушки – неизвестно. Но одно он понял точно. Сестра просто так его не простит.

– Да-да, конечно. Кстати, ты давно Лизины сережки проверял? – Как только Ваня услышал это имя, глаза засияли искорками, а вот колени подводили не на шутку. Он тяжело сел на кровать и со стуком в сердце сдержанно спросил.

– А что с ними может быть не так? Я же положил их на рабочий стол. – серьги были очень дорогими. Это потрясающий и невероятно желанный подарок для любимой девушки Ивана. Секунда прошла и озарение вдруг настигло его. Лина что-то сотворила с ними.

И как из «катапульты» Ваня подпрыгнул на месте почти до потока и готов был выбить дверь в свою комнату, которая и так была открыта. Поэтому я вынуждена лишить вас «эпичной» вставки про то, что молодой человек выломал дверь. Руки потянулись к шкатулке зеленого цвета и, открыв ее, он удивился, что с сережками все в порядке.

– Лина, но они на месте… – растерянно произнес Ваня.

Медленные шажки послышались за дверью. Растерянная сестра еще раз спросила. – Как это? Я же выкинула их в… – девочка недоговорила.

– А ты какие сережки тогда выбросила? Если эти, Лизины, на месте? – испуганно спросил Ваня. – уж не из красной ли коробочки?

– Из красной. А они тогда чьи? – теперь лицо сестры покраснело не от злости, а от чувства стыда, которое по сей день не было ей знакомо.

– Ну ты и «дебилочка»… Это Бабушкины, ей они достались в наследство от ее прабабушки. Ты понимаешь, сколько они стоили? Нас мама убьет! Срочно говори, где они? В каком мусоропроводе? Или в пакетах на кухне?

– Вань, ты лучше сядь… – Лина что-то бормотала себе под нос и наконец решилась сказать. – Они в раковине… Ну в смысле, в трубе. Могу принести карту, куда впадает как ее там… Канализация. В Волгу, или еще в какую реку…

И тут уже лицо Вани стало похожим на протухший помидор фиолето-красного оттенка. Взяв гаечный ключ и еще какие-то инструменты, название которых мне самой неизвестно, он пошел чинить… Или ломать трубу, надеясь, что ее снова кто-нибудь засорил и сережки застряли в пучке моркови.

Как же достать-то что-то из раковины? Ни стуки по ней Лины, ни грозные слова Вани так и не смогли помочь вытащить серьги из философских глубин трубы. Пришлось вскрывать ее изнутри. Ребята были правы. Кажется, она снова засорилась. Но тут нужны руки ловчее, чем у Ивана. Любая ошибка могла оказаться фатальной и привести к встрече с жестоким ремнем.

Иван набрал номер знакомого друга, который однажды справился с ремонтом старого компьютера. Должно быть, он сможет помочь в этой трудной жизненной ситуации.

– Но родители же сказали нам, чтобы мы не водили в дом кого попало. А твой этот Влад так вообще… – фыркнула Лина.

– У тебя есть мысли получше? Мне семнадцать лет, я знаю, что делаю. Хоть как-то буду разгребать проблемы, которые ты устраиваешь. – Иван «надутый» вышел из кухни.

– Хочешь сказать, что это все из-за меня? Я вообще неразумное дитя. Кстати, как и твой Влад. И чем он только понравился Дине… Он же странный, еще и в очках. – топнула ногой Лина в знак протеста.

– Что значит нравится? – Ваня хотел продолжить мысль, но на том проводе Влад уже взял трубку. Он, кстати, быстро согласился помочь другу. Но, кажется, что Ваня сам уже не рад тому, что позвал приятеля в квартиру. – Лина, продолжай. Дина влюблена в него?

– Ну не могу сказать, что прямо настолько все серьезно. Но думаю, что ты и сам заметил, что, когда он у нас дома, то она всегда выглядит «на все сто». Прихорашивается и всюду за ним ходит. Это же очевидно. Но, видимо, только женщины способны это замечать. – Лина поправила свои косички.