Сумасшедшая обезьяна (подлинная эволюция человека)
Шрифт:
В общих чертах теория Харди сводится к указанным выше пунктам.
В последующие годы теория, несмотря на довольно прохладное к ней отношение со стороны официальной науки, все же развивалась усилиями некоторых исследователей.
В дополнение были высказаны следующие предположения:
1. О «водном происхождении» говорит наличие у человека подвижных чувствительных пальцев, которые были нужны для поиска съестного и ловли мелких животных (как у макака-крабоеда).
2. Предок человека, скорее всего, жил не в море, а в поймах рек, находя пропитание на отмелях.
3. Развитие у предка человека подвижных щек, чувствительных губ и весьма мускулистого языка (отсутствующих, например, у обезьян) объясняется необходимостью высасывать моллюсков из раковин и ракообразных из их панцирей.
4. Умение новорожденных человека плавать, о чем свидетельствуют опыты русского ученого Чарковского, практикующего роды в воде, врожденные рефлексы, перекрывающие дыхательные пути и заставляющие ребенка совершать «плавательные» движения, легкость, с которой новорожденные (если начать обучение в первые 2 недели) учатся плавать, также говорят в пользу «водной» теории. Кроме того, доказано, что дети, прошедшие стадию ползания, быстрее осваивают речь. Ползанье в данном случае является аналогом плавания и служит фундаментом
5. Зубной аппарат предка человека претерпел изменения, в частности, челюсть приобрела V-образную форму и стала не так вытянута вперед, как у обезьян, клыки и резцы стали меньше, уменьшились размеры малых коренных зубов. Это свидетельствует, с одной стороны, о переходе к всеядности, а с другой – об уменьшении внутривидовой агрессии, т. е. конкуренции самцов за самок.
6. Регулярное применение орудий началось с целью разбивать твердые раковины моллюсков и панцири ракообразных (олдувайские орудия – это гальки, иногда разбитые пополам, чтобы получить острый край).
7. Развитие подкожного жирового слоя, утрата волосяного покрова. Наличие на голове «шерсти» может свидетельствовать о том, что она служила не только защитой от солнца, но и надежным «якорем» для детей, которые могли хвататься за нее, пока находились в воде. Об этом говорит и то, что перед родами у женщин на голове начинают отрастать отдельные очень прочные и толстые волоски. О водной же среде обитания предка человека свидетельствует и то, что новорожденные дети имеют очень значительную жировую прослойку. То же можно сказать и о женской груди.
8. Самец человека среди приматов имеет самый большой пенис. По мнению сторонников водной теории, это было нужно для того, чтобы более надежно доставлять сперму к цели назначения и чтобы вода не могла ее смыть.
9. Водный образ жизни способствовал развитию у предка человека «длинных» ног (необходимых для «работы» при плавании) и коротких (в сравнении с обезьянами) рук, в которых он что-то переносил.
10. Навыки прямохождения на суше могли закрепляться необходимостью: а) переносить с места на место различные грузы, в частности, еду; б) наблюдать поверх прибрежной растительности за приближением хищников.
2
Все приведенные выше соображения имеют смысл, и с большинством из них я готов согласиться, но при этом следует особо сказать об одной вещи.
Время формирования данной адаптации может относиться к эпохе плиоцена (от 12 до 3 млн. лет назад), поскольку уже австралопитек афарский (знаменитая Люси, 4–3 млн. лет назад) был прямоходящим и формирование бипедии к этому времени закончилось.
Не вызывает сомнения, что 4 млн. лет – довольно значительный отрезок времени даже для эволюционных изменений. За это время могло произойти достаточное количество новых адаптаций, к иным условиям. Утраченный волосяной покров, например, мог бы опять появиться в качестве приспособления, скажем, к более холодному климату, а челюсти видоизмениться для поедания мяса и устрашения конкурентов в борьбе за самок. Времени было предостаточно. Поэтому просто брать какой-то признак, имеющийся в наличии у современного человека, и притягивать его к какой-то гипотезе, «водной» или любой другой, думается, не совсем правильно. Сразу возникает вопрос: а что было с этим признаком в течение последующих трех миллионов лет? Почему этот признак сохранился, хотя его сохранение из-за изменившихся условий было уже не актуально? Почему на его основе не возникли иные признаки, адаптировавшие предка человека уже под новые условия? Или возникли? Тогда – какие? Словом, вопросов возникает более чем достаточно. Как же тогда быть? А вот здесь мы подходим к самому главному. Нам нужно не только вскрыть наличие того или иного признака, но восстановить всю цепь изменений, приведшую к современному состоянию, понять эволюционную логику, в соответствии с которой происходили те или иные метаморфозы. Только тогда гипотеза обретет достоверность. Иначе мы рискуем встретить массу возражений. Ну, например, то, что касается возникновения у человека чувствительных пальцев (как у макака-крабоеда). Утверждение, что они развились в процессе поиска пищи в воде, вполне может быть оспорено. Чувствительность вполне могла развиться и позже в процессе орудийной деятельности. Утрата волосяного покрова могла произойти не из-за того, что предок человека больше 4-х миллионов лет назад вел полуводный образ жизни а, например, из-за того, что гораздо позднее он жил оседло в пещерах и иных жилищах, а шерсть была идеальным местом для обитания разного рода паразитов (блох, вшей и т. п.), переносящих, как известно, возбудителей смертельных болезней. Соответственно, у кого было меньше шерсти, у того было меньше паразитов, а значит – больше шансов не подцепить заразу и оставить потомство. Другой пункт. Новорожденные умеют плавать вовсе не потому, что рождались прямо «в воду», а по совершенно иной причине. В процессе своего развития на протяжении девяти месяцев они «плавают» в околоплодной жидкости, так что все это время практически действительно являются «водными обитателями», правда, не в том смысле, который нам предлагает водная теория происхождения человека. Рефлекс, закрывающий ноздри, нужен вовсе не для того, чтобы ребенок, рожденный «в воду», не захлебнулся ею, а для того, чтобы при рождении он не захлебнулся околоплодной жидкостью. Далее. Длинный половой орган самец Homo sapiens отрастил вовсе не из-за того, что жил в воде, а из-за того, что самки начали активно «откладывать запасы» в жировой ткани, а для полового акта с толстой самкой нужен более длинный половой орган (см. ниже). Длинный нос с обращенными вниз ноздрями понадобился человеку вовсе не из-за того, что он жил в воде, а из-за того, что позднее, когда у него появилась «система охлаждения» в виде потовых желез, пот мог залиться в ноздри, где находится чувствительный эпителий, а также слизистая, весьма восприимчивая к разного рода инфекции. К слову, для этой же цели у человека появились брови (защита глаз) и волосы на лобке, препятствующие попаданию пота вместе с грязью на гениталии, где также имеются слизистые поверхности. Подобные же возражения можно привести практически по каждому из пунктов «водной теории». Соответственно, нам надо приводить не только факты, свидетельствующие о праве данной теории на существование, а всю цепочку превращений, приведших к нынешнему положению вещей, дать логику движения эволюции. А эволюция – очень логичная вещь. В целях адаптации под изменяющиеся условия жизни она из имеющихся вариантов всегда выбирает наиболее простой и «дешевый» с биологической точки зрения. Другие эксперименты нещадно выбраковываются естественным отбором. Понять эту логику – первейшая задача исследователя. Она даже главнее
Итак, начнем со времени, когда формировалось прямохождение. Происходило это в эпоху плиоцена, которая, как упоминалось, «стартовала» двенадцать и окончилась три миллиона лет назад. Именно в это время в Африке началась засуха, которая продолжалась миллионы лет. Главной причиной засухи было отсутствие дождей в обширных областях земного шара, вызванное нарушениями циркуляции атмосферы из-за образования мощных горных хребтов. Огромные лесные массивы сжимались, уступая место степям. Приспособившись к саванне, чрезвычайно увеличил свою численность животный мир. Активно появлялись новые виды. Например, для верхнеплиоценовой фауны характерны многочисленные лесостепные и степные травоядные: различные виды гиппарионов (гиппарион – это род ископаемых трехпалых лошадей), носороги (двурогий и этрусский), различные виды мастодонтов и появляющихся слонов (плосколобый и южный), стегодонты, лошади Стенона, тапиры, гиппопотамы, различные виды оленей, антилоп, древний верблюд, древний бык и т. д. Другими словами, фауна отличалась своим богатством. Были тут и вымершие ныне семейства и, конечно, уйма мелких млекопитающих, в частности, грызунов. Таким образом, в саваннах обитало достаточно добычи для хищных зверей – крупных медведей, волков, лисиц, медведеподобных собак, больших саблезубых кошек (махайродов), а также множества гиеновых, среди которых отдельные особи достигали размеров льва. Особо следует отметить необычайный расцвет приматов, в том числе обезьян, представленных более чем тысячью видов, как низших, так и высших (антропоморфных). Все эти животные прямо или косвенно зависели от травостоя. И, соответственно, от воды. Количество выпадавших в те времена осадков поддается примерному определению, что ученые и сделали, используя новейшие методики. Получилось что-то около четырехсот миллиметров в год. Не слишком много, но вполне достаточно для роста травы и прокорма как травоядных, так и плотоядных.
Однако с течением времени воды становилось меньше. Но процесс этот был чрезвычайно растянут во времени, и эпоха, когда саванна постепенно начала превращаться в безводную пустыню, наступила очень не скоро.
В реках и водоемах также водилось много живности. В частности, для плиоцена характерно появление огромного количества моллюсков. Поэтому, думается, нет ничего удивительного в том, что на каком-то из этапов развития один из видов обезьян предпочел приспособиться к водной среде. По берегам рек растет множество деревьев, в том числе плодовых. Склонившиеся над водой ветви с плодами могли стать прекрасным источником пропитания для обезьян. Кроме того, часть плодов падает в воду, и их вполне можно собирать на мелководье со дна. Как уже отмечалось, в плиоцене видов обезьян существовало большое количество, так что конкуренция в саванне была довольно значительная, а «полуводная» ниша не была столь густо населена.
Обезьяны, как известно, всеядны. Основу их рациона, в большинстве случаев составляет растительная пища – фрукты, зелень, орехи, плоды, молодые побеги и т. д. Однако при этом не брезгуют они и животной пищей, богатой протеином. Например, шимпанзе с удовольствием поедают личинок и червей, добывают из термитников термитов, отмечены даже случаи коллективной охоты шимпанзе на тамаринов (род обезьян семейства игрунковых).
Поймы рек предоставляли богатую и разнообразную пищу – как растительную, так и животную. Деревья, растущие вдоль русел, поставляли плоды и орехи, кустарники и травы – молодые побеги и листья. В донном иле водилось множество моллюсков и ракообразных, а также других съедобных беспозвоночных. В своей книге «О начале человеческой истории» российский исследователь Б. Поршнев, в целом соглашаясь с «водной» природой происхождения бипедии, тщательно анализирует эту возможность. В частности, он особо останавливается на начале использования предком человека орудий, отмечая, что водная среда – идеальное место для начала такого использования. Твердые раковины моллюсков и панцири ракообразных нужно было разбивать, чтобы добраться до съедобного мягкого содержимого. Несмотря на то, что использование орудий зачастую предъявляется как некое уникальное свойство Homo, это вовсе не так. Животный мир предоставляет нам массу таких случаев. Например, среди млекопитающих хорошо описана техника использования камня для разбивания твердой оболочки моллюска морской выдрой, или каланом. Последний принадлежит к семейству куньих, обитает на побережье Алеутских островов и Калифорнии. Когда, нырнув, калан приносит на поверхность моллюска-мидию, то одновременно выносит подмышкой и камень размером с кулак. На поверхности воды калан переворачивается на спину, кладет камень на грудь и, крепко зажав моллюска в своих коротких лапах, сильно и многократно бьет им о каменную «наковальню», время от времени поглядывая, не раскололась ли раковина и не показалось ли мягкое тело мидии. В соответствии с наблюдениями ученых, на каждую раковину калан тратит порядка сорока ударов, при этом зачастую пользуется одним и тем же камнем. То есть он не только достает камень из воды вместе с раковиной, но и ныряет вместе с ним. Очевидно, подходящие камни редко встречаются на дне реки, а без него морская выдра рискует найти моллюсков и не иметь возможности их съесть.
Среди разных представителей отряда приматов известны некоторые виды, пользующиеся камнями для раскалывания твердой оболочки моллюсков, орехов, крабов. Яванский макак, употребляющий в пищу различных моллюсков, собираемых на побережье, делает это мастерски. При этом ему нет надобности дорожить используемым камнем, поскольку камней, пригодных для разбивания ракушек, на берегу множество. Другой вид обезьян – капуцины – отлично разбивают орехи сильным ударом камня. То же делают шимпанзе.
Многие птицы также используют подобную «орудийную деятельность». Есть несколько видов птиц, которые, подняв в воздух ракушки (а в других случаях кости животных, содержащие питательный мозг), бросают их на скалы или на твердый грунт и таким образом разбивают оболочку. Иногда применяется удар на земле. Например, дрозд разбивает улиток о камни. Стервятники в Африке разбивают большие страусиные яйца камнем, который берут в клюв, затем задирают голову и с силой швыряют на яйцо. Наблюдения и опыты показали, что в поисках подходящего камня стервятники иногда отходят более, чем на 50 метров. При этом они подбирают камни, какие только могут удержать в клюве – от 15 до 500 грамм.