Сумасшедший дом
Шрифт:
– Вы же позаботитесь обо мне, Док? Вы будете там со мной, верно?
– мой голос умолял его ответить, что да, он проведёт меня через моё прошлое и спокойно вытащит меня из любого ожидающего меня кошмара, когда я расслаблюсь достаточно, чтобы начать вспоминать.
Нежное сжатие моей руки было его ответом.
– Ладно. Думаю, лучше не откладывать это на потом.
– медленно передвигаясь, я приблизилась к кровати, громко вздохнув, прежде чем забраться на нежный шёлк и наслаждаться ощущение мягкого матраса под простынёй. Попытавшись смягчить удушающую
– Мы, случайно, не можем переместить эту кровать в мою клетку? Или ещё лучше, почему бы мне не начать спать здесь?
У него был мягкий смех, последовавший за лёгким царапающим звуком кончика его ручки на бумаге.
– Хотел бы я выполнить вашу просьбу, мисс Саттон, но это вне моей компетенции.
Его слова озадачили меня. Я думала, что ведущий психиатр имеет абсолютную власть, когда приходит в это место.
– Вы не руководите текущими делами здесь?
– Я больше специализируюсь в консультировании, но существуют и другие доктора, которые имеют более высокую квалификацию в административных и руководящих обязанностях учреждения.
Пошарив мыслях, чтобы определить кто это мог быть, я наконец сдалась и спросила,
– Кто управляет психушкой?
Он улыбнулся мне, но улыбка была такая слабая, что не коснулась глаз.
– Доктор Али следит за управлением учреждения.
– подчеркнув последнее слово, он не напрямую отругал меня за отношение к этому месту, как к психушке.
– Если нужно принять какое-то важное решение, или необходима неотложная помощь вышедшему из-под контроля пациенту, она согласует всё со мной, прежде чем принимать решения. Но когда дело доходит до ежедневных действий, она сама все решает.
Мои глаза последовали за ним, когда он пересёк комнату и сел на одно из кресел с подголовником, которое было ближе всего к кровати. Откинувшись, он достал свои очки из переднего кармана белого халата и поместил их на переносицу. Из другого кармана он достал шприц, становившийся всё более привычным в сеансах терапии.
У меня пробудилось любопытство, и я осмелилась спросить,
– Что в шприце?
Оторвавшись от своих записей, он сохранял пустое выражение лица - выражение, не показывающее, о чём человек думает или что чувствует, которое, как правило, носили профессионалы.
– Это смесь лёгкого успокоительного и не такого уж лёгкого стимулятора, и галлюциногена. Смеси достаточно, чтобы успокоить пациента, которому её вводят, а также её достаточно, чтобы раскрыть людей, которые больше не будут чувствовать необходимость скрываться за какими-то стенами, которые они построили вокруг себя.
– Из-за неё я чувствую, будто парю, - призналась я.
Он засмеялся, и я поняла, что наслаждаюсь звуком его смеха, даже слишком. Что я испытываю к доктору Хатчинсу? Это не было страхом или ненавистью, которые я испытывала к Джо и Эмерсону, но это и не было доверием, которое я испытывала к Терри. С Джереми я опасалась того, что он будет делать со мной и в то же время чувствовала взволнованность от необходимости проводить с ним больше времени, чтобы
– Тогда препарат делает именно то, на что я и надеялся.
– Доктора часто используют его?
– я была полна вопросов; некоторые из них были результатом обычного любопытства, а другие были попыткой отсрочить неизбежное.
Он вздохнул.
– Вы боитесь?
– Нет.
Да, я боялась, но я была не готова признаться в этом.
– Мне просто интересно.
Поднявшись с кресла, он подошёл к кровати и медленно опускался на матрас, пока не сел рядом со мной. Он напоминал хищника, осторожно перемещающегося к своей добыче, медленно двигающегося в страхе того, что его приближение может отпугнуть то, что он выбрал на ужин.
– Оба препарата широко используются в моей практике. Один по очевидным причинам: чтобы успокоить беспокойного или буйного пациента. Другой в некотором роде экспериментальный, но протестирован в достаточной степени, чтобы одобрить его использование. В результате данного аппарата был достигнут значительный прогресс в лечении больных ПТСР, однако основной спектр его преимуществ ещё не до конца понятен.
– Так я подопытный кролик?
– мне не понравилось, что его лицо приняло хмурый вид из-за этого вопроса.
– В некотором роде. Не буду вам врать и скажу, что это распространённая форма терапии. Хотя отчётливо помню, как говорил вам, что это была моя собственная идея, когда мы только начали. Кстати говоря, болтушка, вы готовы приступить?
– Я оттягиваю неизбежное, да?
Он снова засмеялся.
– Ладно.
– протянув ему руку, я предоставила доступ к своим венам, и стиснула зубы, ожидая знакомое щипание из-за укола. Всё случилось быстро, как всегда, и я была благодарна, что Джереми был столь нежным, когда был добрым.
Откинувшись на подушки, я закрыла глаза и выдохнула, когда парящее чувство мгновенно поглотило меня. Сидя на вершине того, что ощущалось, как облака, я не удержалась от хихиканья, вырвавшегося из меня, поскольку мой разум будто растворялся в моей голове. Я знала, что Джереми сидел, наблюдая за каждым моим движением и за поведением, но я не принимала во внимание и не чувствовала стыд от того, как препарат повлиял на меня и какую реакцию у меня он вызвал. Это было восхитительно, по моим мышцам медленно покатилось тепло, устраняя узлы и спазмы, чувствующиеся, как тяжёлые камни. Моя постоянная напряжённость и страх на краткое мгновение времени отошли на второй план, и я улыбнулась.
Жизнь не так уж плоха под влиянием такого замечательного препарата.
– Эй, Док...
– я не знаю, сказала ли я это вслух или же мои губы смогли образовать слова из звуков. Должно быть, так и есть, потому что Джереми быстро ответил.
– Да, мисс Саттон?
Глубже погрузившись в мягкие подушки и простынь, я вздохнула и спросила,
– Этот препарат вызывает привыкание?
Он помолчал несколько секунд, и мне даже не надо было открывать глаза, чтобы убедиться, что у него было задумчивое выражение лица.