Сумбурно хаотичный
Шрифт:
Сердан и Софи. Звучало хорошо. Почти также хорошо как ... Люси и Леандер, закончила я иронично свои собственные мысли. Но время Люси и Леандера прошло. Если оно вообще когда-либо существовало.
– Почему ты теперь вдруг думаешь, что это действительно был Сердан?
– спросила Софи задумчиво.
– Потому что он только что, при репетиции, постоянно смотрел в твою сторону, - выдумала я.
– Да, Софи, ты ему нравишься. Точно. Может быть, сегодня вечером он ещё подойдёт к тебе? И - что-нибудь сделает?
– Так, теперь моя фантазия достигла своих приделов. На очереди была Софи.
Её глаза расширились.
– Последний вечер ... Такие вещи чаще всего случаются в последний вечер, - прошептала она мечтательно.
– О. Это было бы ... это было бы ... А он мне вообще нравится?
– Конечно нравится, - заверила её я.
– Тебе он понравится. Он много не говорит, но у него есть ... он ... он хорошо ладит с моей собакой.
– Пердящей, всегда недовольной дворнягой, которая выглядела как плюшевый монстер.
– Могвай его любит! Он позволяет ему даже почесать себе живот.
Софи вздыхая, прислонилась к стене и уставилась с затуманенным взглядом на сцену.
– Знаешь, Люси, это всё очень захватывающе? Я никогда бы не подумала, что Сердан так хорошо целуется ...
– Да, я тоже нет, - оборвала я её.
– Пойду ещё раз приму душ. Увидимся во время ужина.
Почему-то я вдруг разозлилась на Софи. Неужели ей нужно было постоянно напоминать мне, как классно Леандер может целоваться? На пути к моей комнате я встретила Сеппо. Одного. Я встала, вытянув руки в стороны посередине коридора, так что он не мог меня проигнорировать.
– Что тебе, Катц?
– спросил он угрюмо.
– Я всё ещё жива, ты задница, - прошипела я.
– Так что обращайся со мной таким образом. Эй, я здесь!
– Неохотно он посмотрел мне в глаза.
– Ты всего не понимаешь, Люси, - сказал он уклончиво.
– Чего «всего»? Что ты, являясь сопровождающим, играешь вместе со всеми в бутылочку, и тебя ловят? Почему ты вообще играл?
– Вот дерьмо, игра в бутылочку. Почему я только сказала это плохое слово?
Как раз перед Сеппо! Быстро говори дальше, Люси. Но уже больше не тихо. А громко.
– Я не хотела хлопать дверью или придавать вас. Я только хотела уйти!
– закричала я.
– И даже если бы я хотела придать вас - почему ты так расстроился? Это ведь ты научил меня, как это делается, предавать хороших друзей!
Я бросилась мимо к моей комнате. Лишь бы подальше убраться от него.
– Ты этого не понимаешь, что всё это для меня здесь значит!
– заорал Сеппо мне вслед. Его голос раздавался эхом у меня в голове, пока я не встала под душ и не позволила ледяной воде падать мне на лицо. О, я понимала Сеппо даже очень хорошо. Речь шла о Келли. Келли была этим «всем». Он хотел облапать Келли. А я всё для него испортила. Сердан должно быть соврал или колоссально ошибся, когда мы разговорили весной, внизу, возле Рейна. Этот чёртовый день, в который Витус оставил меня одну. Ни в жизнь Сеппо не мог быть влюблён в меня. Это вообще было не возможно.
Я поспешила, потому что хотела перед ужином ещё перехватить Сердана. Этап подготовки был завершён, теперь нужно переходить в наступление. За несколько минут я помылась под душем, вытерлась, насухо вытерла волосы и надела чёрную одежду - так как мы договорились с Серданом.
Я нашла его в общей комнате, где он для нашей хореографии приклеивал, размечая, отражающую клеящую ленту. Потому что когда мы начнём, будет темно, и было бы тогда полезно знать, где я должна буду стоять, прежде чем, танцуя, мы не врезались друг в друга.
Он не поднял взгляда, а оторвал зубами ещё кусок ленты, которую он тщательно приклеил к полу.
– Тебе нужно поцеловать Софи. Пожалуйста, - сказала я задыхаясь. Сердан приостановился. Но сначала он основательно пригладил клеящую ленту, прежде чем медленно поднял голову и посмотрел на меня так растерянно, что я чуть не рассмеялась. Но его чёрные глаза смотрели гнетуще серьёзно.
– Сердан, я знаю, что ты не разговариваешь, всё в порядке, тебе и не нужно говорить. Тебе только нужно поцеловать её. Кто-то поцеловал её сегодня ночью, и она думает, это был ты, она в тебя влюблена. И я хочу, чтобы вы были вместе. Что бы все это видели. Все!
– Прежде всего, Леандер, подумала я и заметила, что мои уголки губ свело судорогой. Сердан не переставал пялиться на меня.
– Пожалуйста, Сердан, ты же сказал, что мы одна семья и что в семье нужно помогать друг другу, помнишь? В ответ я тоже кое-что для тебя сделаю, скажи только что, но эта вещь с Софи, другого выбора нет. Она ведь очень красивая, хорошая, немножко пухленькая, но это уйдёт с возрастом, как говорит моя мама, и тебе ведь не нужно смотреть, а только ...
– Я сама себя не могла больше слушать. Это же было ужасно, что я там наговорила. Но прежде всего я больше не могла выдержать глубокий испытывающий взгляд Сердана.
– Пожалуйста, поцелуй Софи, - прошептала я.
– Нет, Люси. Если я и хочу кого-то поцеловать, то это тебя.
– Я так сильно испугалась из-за неожиданных слов Сердана, что потеряла равновесие и чуть не упала назад со сцены. Но Сердан безошибочно вытянул свою руку и удерживал меня, пока я снова не стояла. Мои ноги дрожали. Неуверенно я присела на корточки, чтобы быть с ним на одной высоте. Что это было?
– Ты ... ты говоришь ..., - заикалась я. И у него был совершенно другой голос. Такой низкий и - взрослый. Он звучал как голос его отца. Только без турецкого акцента. И что он вообще сказал? Что хотел поцеловать меня? Меня? Он неделями не разговаривал и первое, что сказал мне, что хочет меня поцеловать?
– Ты говоришь, - повторила я глухо, как будто это могло отменить то, что он только что сказал. А именно, что-то совершенно невероятное.
Сердан отложил клеящую ленту в сторону, но оставался сидеть на полу сцены. Он коротко пожал плечами - его типичное равнодушное «так и есть».
– У меня ломался голос. Но я думаю, что теперь стало лучше. Больше не пищит так часто. И я не буду целовать Софи.
– Он встал, спрыгнул пружинисто со сцены, приветственно коснулся виска и вышел на улицу.
– Вот дерьмо, - выругалась я и потёрла нервно лоб. В моей голове было слишком много мыслей. Мне нужно было навести порядок. Не то я действительно стану сумасшедшей, какой уже давно была в глазах других.