Сумеречная роза
Шрифт:
Элис замерла, ее руки отпустили шнурки, так что ткань соскользнула и ее пальцы внезапно наткнулись на голую кожу. Отдернув руки, она с яростью произнесла:
– Я сомневаюсь, что хоть когда-нибудь сделаю такое, сэр.
– О, я думаю, вы будете делать именно то, что я вам скажу, моя маленькая йоркистка, – ухмыльнулся он, хватая снова ее руку и возвращая на прежнее место. Прижав ее руку к своей плоти, он наблюдал за выражением ее лица, подталкивая сопротивляться ему. – Теперь вы моя жена, поэтому скоро станете примерной сторонницей Ланкастеров. – Он отпустил ее руку, чтобы посмотреть, посмеет ли она снова убрать ее.
Элис глубоко вздохнула, оценивая его настроение и обдумывая, что она может сделать. Они находились около камина, а ванна – позади него чуть слева. Слегка подвинувшись, Элис ощутила опять свою власть над ним. Когда он повернулся вслед за ней, его горящий взгляд теперь не мог оторваться от ее груди.
– Известно, что женщины, – проговорила она спокойно, – время от времени оказывают сильное влияние на своих мужей, сэр. Я могла бы сделать вас примерным йоркистом.
– Никогда, – твердо ответил он. – Я не такой дурак.
– Дурак, сэр? – Она повернулась еще немного. – Второй раз за ночь вы назвали меня дурой. Вы действительно считаете меня такой?
– Нет, mi geneth, потому что вы изменитесь, – ответил он улыбаясь и, уверенно уперев кулаки в бока, прижался еще сильнее к ее руке.
– Думаю, вам пора узнать, что нами, йоркистами, не так легко командовать, валлиец! – выпалила Элис и обеими руками яростно толкнула его в грудь.
Если бы ванна не стояла так близко, он бы устоял, но, отступив назад, он не смог сохранить равновесие и, ударившись о край ванны, упал. Обладая прекрасной координацией после многолетних тренировок, сэр Николас только резко сел, схватившись руками за края ванны и выплеснув потоки ледяной воды на каменный пол. Его ноги нелепо перегнулись через край бадьи.
Падая, он инстинктивно попытался схватиться за Элис, но она успела отскочить, испуганная своим безрассудством и ошеломленная его результатом. Ее первым порывом было убежать как можно дальше от него.
– Не трогай дверь! – свирепо крикнул он.
Его тон остановил ее. Она медленно повернулась, плотнее заворачиваясь в халат, и увидела, что он поднялся и теперь стоит около ванны, и с него капает вода.
– Подойдите сюда.
Она подошла. С облепленными мокрым шелком ногами и открытым гульфиком, содержимое которого вывалилось наружу и значительно уменьшилось в размерах, Николас выглядел смешно, но Элис даже не пришло в голову смеяться. Она осязаемо почувствовала его ярость, видела ее в его глазах, в лице, даже в самой его позе. От такого зрелища она потеряла последние остатки смелости и осталась на месте.
– Я сказал, идите сюда.
– А что вы хотите сделать?
Его глаза сузились:
– Мне рассказывали об английской традиции, называемой правилом большого пальца. Вы знаете о нем?
Она кивнула, прикусив нижнюю губу. Мужчина мог наказывать свою жену палкой не толще, чем его большой палец.
– В Уэльсе, – продолжал сэр Николас, – закон устанавливает надлежащее наказание за дерзость жены в три удара палкой от метлы по любой части тела, кроме головы, или более тщательную порку прутом длиной руки ее мужа и толщиной его среднего пальца. – Он вытянул свою правую руку, как будто разглядывая ее. – Какой прут выберете, mi geneth, английский или уэльский?
Она никогда раньше не думала, что его рука может выглядеть такой огромной. И хотя у него не было палки и она сомневалась, что он пошлет за ней, Элис прекрасно знала, что в Англии и, без сомнения, в Уэльсе тоже мужчина может совершенно законно и в любое время использовать свою руку для наказания провинившейся жены.
– Итак? – Его руки снова уперлись в бедра, ноги он слегка расставил. Действительно, он стоял точно так же, как стоял бы полностью одетым, как будто понятия не имел ни о своей почти полной наготе, ни о потоках воды, стекающих с него на пол.
Элис набрала побольше воздуха, выпрямила плечи и посмотрела ему в глаза.
– Вы сами спровоцировали меня, сэр. Вы насмехались надо мной. Я просила вас не делать этого.
Она увидела, как его челюсть напряглась в ответ на ее слова, и затрепетала от страха, но в его взгляде что-то изменилось. Он задумчиво вымолвил:
– У вас есть отвага, женушка, но я не убежден, что у вас есть и мудрость. Подойдите сюда.
Теперь его голос смягчился. Взяв себя в руки, Элис сделала несколько шагов к нему и остановилась, глядя в глаза. Каменный пол оказался мокрым под ее ногами, но она не смотрела вниз.
– Снимите халат, – приказал он.
Все еще глядя на него, она подняла руки и сбросила шелк с плеч, потом опустила руки, и халат соскользнул на пол. Она слышала, как у него перехватило дыхание, и подумала, что, может быть, опасность уже миновала.
– Продолжайте, – хрипло прошептал он.
Элис невольно бросила взгляд вниз и, к своему изумлению, увидела, что он снова вырос. Такое зрелище лишило ее присутствия духа, и она неуверенно взглянула ему в лицо.
– Вы собираетесь и дальше сопротивляться мне? – спросил он тоном, ясно давшим понять, что опасность вовсе никуда не исчезла. Но когда она замотала головой, в его глазах появились искорки. – Я не думал провести свою брачную ночь, беседуя в мокрых штанах, мадам. Поторопитесь, пока, несмотря на огонь камина и пламя, сжигающее меня, я не пал жертвой лихорадки.
Коснувшись мокрого шелка сначала одной рукой, потом обеими, она потянула, сначала робко, потом, когда материя не поддалась, сильнее. Задача оказалось нелегкой, а сэр Николас не помогал ей. Он все так же стоял, расставив ноги, и не делал ничего, чтобы помочь ей, и Элис чувствовала себя так, будто занималась перетягиванием каната. Мокрый шелк прилип к его телу как будто приклеенный, и ей пришлось понемногу стягивать его то с одной, то с другой стороны, пока наконец она не стащила лосины полностью.
Посмотрев на него снизу вверх, она заявила:
– Вы должны поднять ноги, сэр. Я не могу сделать это
за вас.
Он исполнил ее просьбу и, освобожденный от мокрых вещей, без предупреждения нагнулся, сгреб ее в охапку и перенес в постель.
– Вы должны вытереться, – запротестовала она, наслаждаясь тем не менее ощущением полета, когда он нес ее, как ребенка, в своих объятиях. Его кожа оставалась теплой, он совсем не замерз.
– Молчите, – хрипло буркнул он, укладывая ее на кровать, повернулся, чтобы задуть свечи, и лег рядом. Наклонившись над ней так, что его губы почти касались ее губ, он прошептал: – Мы ждали слишком долго, малышка. У нас есть долг, который нужно исполнить, священная обязанность осуществить наш брак.