Сумерки большого города
Шрифт:
– Ты успел кого-то из них ударить? – поинтересовалась я. – Это уже особая примета, если на лице у того типа остался синяк.
– Может, и остался, не знаю... – попытался пожать плечами Михаил и сморщился от боли. – Я еще не все рассказал... там был один парень...
Но дослушать его мне не удалось. Дверь в палату приоткрылась, и в проеме показалась знакомая мне длинная фигура. Это был все тот же странный взломщик, так ловко улизнувший от меня в мастерской Ивана Григорьевича. Несколько мгновений мы в полном изумлении таращились друг на
Первое, что пришло мне в голову, – он пришел закончить то, что не удалось типам, избившим Гончарова. Его нужно схватить, пока он снова не скрылся! Дальнейшее произошло очень быстро.
Не ожидавший моего присутствия в палате, мой «знакомый» взломщик замер. Пока он соображал, что тут происходит, я успела подлететь к нему вплотную и заломить его правую руку, которой он придерживал дверь, за спину. Дяденька попытался вывернуться и весьма ощутимо дернулся. Но я была к этому готова.
Дверь со стуком закрылась, отделив нас от людного коридора. Я покрепче перехватила руку своего пленника, и он сдался – обмяк, признав свое поражение.
– Таня, ты что? – услышала я немного окрепший голос Михаила. Он приподнял голову и с изумлением уставился на нас со «взломщиком». – Зачем ты его так?
– Этот человек несколько часов тому назад рылся в мастерской у Ивана Григорьевича, а теперь – неизвестно, зачем – он заявился и к тебе! Нужно выяснить, кто он такой!..
– Я и так знаю, кто он, – обессиленно опускаясь обратно на подушку, пробормотал Михаил.
Я взглянула на прикрывшего веки Гончарова, потом на невозмутимую физиономию моего пленника. Может быть, художник что-то напутал в результате перенесенного им потрясения?
– Откуда? – на всякий случай не ослабляя хватку, спросила я.
– Не знаю, что бы эти ребята со мной сделали, если бы не он, – снова открывая глаза, прошептал Михаил. – Когда он прибежал на шум, они меня бросили. Его они просто оттолкнули и убежали. Он вызвал «Скорую» и оставался со мной, пока не привез в больницу. Его зовут Олег.
– Но... – начала я, сама не зная, что хочу сказать.
– Отпустите мою руку, Татьяна Александровна, – попросил взломщик. – Я не убегу больше. Придется нам с вами поговорить, раз уж так сложились обстоятельства.
– Если вы помните, то я именно это в прошлый раз вам предлагала, – неохотно ослабив захват, ответила я. – Ваше бегство отнюдь не способствовало появлению у меня доверия к вам! И, кстати, откуда вы знаете, как меня зовут?
– Мне о вас все рассказали, – уклончиво ответил долговязый Олег.
– И вообще, кто вы такой и на кого вы работаете? – я не собиралась удовлетворяться такими невнятными ответами.
– Ну, если подойти к вопросу формально, – потирая пострадавшую руку, протянул Олег, – то я ни на кого не работаю – денег-то мне не платят.
Увидев выражение моего лица и почувствовав, что сейчас может пострадать не только его рука, но и что-нибудь, гораздо более ценное, он,
– Игорь Семенович Райский, мой дядя, – сказал Олег.
Я ошарашенно присела на краешек постели притихшего Михаила. О старом реставраторе я уже и думать забыла!
– Он тоже охотится за картиной?! – охрипшим голосом спросил художник. – Я всегда считал его человеком, преданным искусству в большей степени, нежели своим интересам. Не могу поверить, что всю свою жизнь я так заблуждался!
– Вы вовсе не заблуждались, – покачал головой Олег. – Вернее, почти не заблуждались. Да, мой дядя, хочет найти эту картину, но не для того, чтобы спрятать ее в своей личной коллекции или выгодно перепродать. У него иная, благородная цель!
– Благородная? – усомнилась я. – И для этого он посылает своего племянника порыться в чужой студии? Если он что-то знает о старинной картине, которую явно пытаются вывезти из страны, почему бы ему не поделиться этой информацией с милицией?
– В этом нет смысла, – вздохнул Олег. – Он предупреждал, что, возможно, мне придется с вами столкнуться, и просил, если не удастся избежать объяснений, проводить вас к нему. Вы не возражаете?
Бояться мне было нечего, и поэтому я охотно отправилась вместе с Олегом в гости к Райскому. Еще раз.
Уже знакомые мне бабушки, сидевшие на лавочке у подъезда пятиэтажки, проводили нас внимательными взглядами. Весь путь от больницы до дома Райского мы проделали почти в полном молчании. Племянник старого реставратора отличался удивительной сдержанностью и в ответ на все мои вопросы просил меня подождать до нашего прихода к Игорю Семеновичу.
Олег в дядину дверь не позвонил, а постучал каким-то особенным образом, и ему открыли без всяких вопросов и длительного ожидания. Старичок встретил своего родственника на удивление ласково, а затем обратился и ко мне:
– Ну, наконец-то! Я уже и не надеялся вас снова увидеть, Татьяна Александровна! Обещали заходить, навещать старика, а сами...
– Игорь Семенович, нам предстоит серьезный разговор, – сурово прервала я оживившегося старичка. – Я не знаю пока что, какую роль лично вы играете во всем происходящем, но мне уже очень интересно!
– Это очень долгая история, Татьяна Александровна, – вздохнул Райский и повел нас в кухню.
Как и в прошлый раз, я заметила, что двери в жилые комнаты плотно закрыты.
На этот раз приготовлением чая и кофе занялся Олег, а Райский, расположившись напротив меня на стуле, принялся рассказывать свою историю.
– Для начала я хочу вас заверить, Татьяна Александровна, что причинять вам какие-либо неприятности или водить вас за нос никогда не входило в мои планы. Дело в том, что вы неожиданно рассказали мне о картине, которую я очень давно пытаюсь найти.
– Очень давно? Откуда вы о ней знаете? Что это за картина?
– Не спешите, Татьяна Александровна! – поднял руки Райский. – Я начну с самого начала, если позволите.