Сумерки Кланов-2: Возрождение Завета
Шрифт:
Принц обдумал слова Фохта. Во время инспекции пограничных планет Синдиката он оценил их боеготовность как весьма высокую. Войска гарнизонов проводили время в постоянных учениях и были укомплектованы как ветеранами, имевшими опыт битвы с Кланами, так и новобранцами, энтузиазм которых служил топливом для проведения в жизнь стратегических планов. Фортификационные сооружения способны выдержать осаду Кланов, и население обучено тактике борьбы с Кланами. Коэффициент выживания для ополчения был ничтожен, но такое обучение превращало каждую планету в укрепленный лагерь, а значит, Кланам нигде на мирах Синдиката не будет покоя.
— Я бы предпочел бить эти части на мирах, которые они держат,
— Это точно. — Прецентор сцепил руки за спиной. — Кстати, просматривая реестр частей, участвующих в атаке на Шуйлер, я заметил, что Первым батальоном Десятого Лиранского Гвардейского командуешь ты.
— Это же мои Призраки. Разумеется, их поведу я.
— А если я запрещу тебе участвовать в битве? Виктор почувствовал, что у него сам по себе втянулся живот.
— Раз мы включили Десятый Лиранский Гвардейский в штурмовые силы, то я не могу не быть там, Кай поведет Пикинеров, Хохиро будет командовать Первым Гениошским, а Фелан поведет в бой свой Четвертый Волчий Гвардейский. Я должен командовать Призраками.
Фохт покачал головой:
— Нет, не должен. Погоди спорить, сначала ответь
мне: зачем тебе их вести?
— Это мои люди. Я их подбирал, Я с ними учился. Мы вместе спасали Хохиро, Я не хочу, чтобы они шли в бой без меня, я не собираюсь требовать от них идти навстречу опасности и риску, если сам не рискую и не подвергаю себя опасности.
— Виктор, ты уже рисковал собой, твоя храбрость вне сомнения. — Фохт стал серьезнее. — Это трудно — отступить и командовать людьми не из гущи боя. На Токкайдо мне больше всего на свете хотелось влезть в кокпит робота и самому драться с Кланами. Смерть каждого моего солдата — это была смерть, которую я предотвратил бы, если бы был с ними. У меня было чувство, что я бросил своих ребят, отправив их в бой без меня.
— Вот именно. Так и есть. И вы понимаете, что я должен там быть,
— Нет, я понимаю, почему ты думаешь, что должен там быть. — Фохт наклонил голову. — И еще, я полагаю, ты считаешь, что твое непосредственное участие в битве диктуется политическими соображениями. Ты опасаешься, как бы твоя сестра не использовала к своей выгоде то, что ты не был в бою, не рисковал своей жизнью в битве с Кланами.
По спине Виктора пробежал холодок.
— Не стану отрицать, что такое соображение имеет место, но лишь в очень малой степени. — Руки Виктора медленно сжались в кулаки. — Вы достаточно давно наблюдаете политическую кухню Внутренней Сферы. Вы помните, как моя бабка низложила своего дядю Алессандро и заняла пост Архонтессы. Вы наверняка помните фокусы Райана Штайнера, а то и неуклюжие попытки Фредерика Штайнера заниматься политикой. Ему бы следовало оставаться при своем военном деле, потому что политик из него бью никакой.
— Да, я помню. — Здоровый глаз Фохта сощурился. — Но не понимаю, какое отношение к этому имеет твой урок истории.
— Я хочу сказать… — Виктор вздохнул, собрался с мыслями. — Когда я… гм… умер, или думал, что умер, я тогда узнал о себе много нового. Я узнал, что по генетике, склонности, обучению я прежде всего воин. Это моя работа, моя суть и то, что я умею делать хорошо. Я — чистокровный конь, который должен скакать — иначе он подохнет. Это не значит, что я — социопат, который сам старается начинать войны, чтобы прыгнуть в кокпит робота, а потом крушить и убивать все и всех. Я — тот, кто чувствует, что необходимо сделать, и принимает на себя ответственность за сделанное ради сохранения свободы своего народа. Послушайте, вы правы: я знаю, что планирование и расчет — основа всей операции. Мне эта работа нравится, я ею живу и думаю, что делаю ее хорошо.
— Так и есть.
— Но проблема в том, что все это — теория. Мне нужно оказаться на планете, вести собственного робота, погрузиться в реальность войны. Без этого я позволю себе наделать ошибок, на которые я не имею права. — Виктор поглядел на Фохта. — У вас в жизни было достаточно опыта, и вам, быть может, уже не обязательно участвовать в бою. Вы получили закалку, которой нет у меня.
— А если ты при этой закалке погибнешь?
— Прежде всего это будет значить, что я не умею вести войска. — Виктор оперся Ладонями на стол. — И еще: я должен драться сам, чтобы поддерживать уважение ко мне солдат. Посмотрим правде в глаза: у меня не слишком хороший послужной список. Первая часть, которой я командовал, уничтожена на Трелеване. На Тайкроссе мы бы все погибли, если бы Кай не пришел на выручку. На Алайне меня тоже ждала гибель, если бы Кай не спас меня еще раз. И наконец, на Ковентри это даже битвой нельзя было назвать, и там хоть мы и победили, но проиграли по потерям живой силы и техники.
— Кай, Хохиро, Фелан уважают тебя, а войска берут с них пример, — сказал Фохт.
— Это вещь очень непрочная. — Виктор пожал плечами. — Может, это лишь мое воображение, но я кажусь себе самозванцем. У меня масса ответственности, а при этом — масса сомнений. Я будто жду человека, который обвинит меня в обмане и докажет, что я не гожусь для поста, который занимаю. Участие в битве позволит мне доказать, что гожусь. Это понятно?
— Конечно, — улыбнулся Прецентор. — Неужто ты думаешь, что ты первый полководец, которого обуревают такие сомнения? Так бывает со всеми хорошими военачальниками. Думаю, что твой отец мучительно переживал решения, которые ему приходилось принимать, а про твою бабку я точно это знаю. Они знали, когда биться, а когда командовать.
Виктор медленно кивнул.
— И вы говорите, что сейчас для меня время не биться, а командовать?
— Еще не совсем. — Прецентор тепло улыбнулся Виктору. — Я хотел только показать тебе, что ты хочешь биться, а не должен биться. Если бы ты хотел высадиться на Шуйлере, только чтобы пройтись в боевом роботе до ставки Ягуаров и объявить о своей победе, я бы тебя не пустил.
— Вы думаете, я на такое способен?
— Нет, пока ты больше воин, чем политик. — Фохт сложил руки на груди. — Пойди проверь, готовы ли твои войска к выступлению. Я отдам приказы нашему резерву занять позиции на случай контратаки Ягуаров. Когда мы закончим, Ягуары будут знать, что мы воюем всерьез, и начнут перебрасывать войска сюда, оставив Охотницу без прикрытия. Они узнают, что мы тоже изучали стратегию Сципиона Африканского и что у них куда больше общего с карфагенянами, чем они хотят думать.
Я — Дымчатый Ягуар. Я охотник, а не зверь, на которого охотятся!
Элементал звездный капитан Вулкан Боуэн хотел выкрикнуть это по радио, крадясь через городок Фуун. В свое время в составе 19-го Ударного он видел много планет Внутренней Сферы, но принадлежащая Синдикату планета Матаморос была хуже всех.
Здесь, наверное, живут только по приговору суда — так здесь все бесцветно.
На ней был расквартирован Первый Гвардейский полк Свободных Миров, и 19-му Ударному непросто было его отсюда выбить. Осаде мешали действия партизан ополчения из Фууна, и право решения этой проблемы было выставлено на аукцион. Изначальный конкурс Боуэн не выиграл — победил звездный капитан Джеремия Фури, предложив действовать силами меньше звена. Фури и двое его спутников исчезли в трущобах Фууна, не подав даже сигнала тревоги.