Сумерки морских богов
Шрифт:
— Немедленно сообщите мне о повреждениях! — закричал Цилиакс.
Инерция «Шарнхорста» все еще несла корабль вперед, однако он быстро терял скорость, и начал тяжело раскачиваться на свежей волне. «Гнейзенау» и «Принц Ойген» обогнали его.
«Можем мы чем-то помочь?» — запросили они прожектором.
«Следуйте прежним курсом с прежней скоростью», — ответил Цилиакс.
И эскадра оставила своего раненого флагмана.
Через несколько минут старший механик доложил о повреждениях капитану, а Хоффманн передал этот рапорт Цилиаксу.
— Затопление небольшое, герр адмирал, — сказал он. — Оно полностью контролируется. Но на котлах оказались заклинены
— Через какое время мы сможем дать ход?
— Примерно через 30 минут.
— Слишком долго, — нахмурился Цилиакс. — Я должен находиться во главе эскадры. Передайте лидеру флотилии эсминцев, чтобы он забрал меня. 4 миноносца пусть остаются.
Приказ был принят, и через несколько минут новейший эсминец Z-29 приблизился и подошел к борту линкора, вывалив плетеные кранцы. Цилиакс приказал капитану 1 ранга Рейнике, своему начальнику штаба, и офицеру связи «Люфтваффе» следовать за ним.
— Я оставляю вас, Хоффманн, — сказал адмирал. — Удачи!
Потом они спустились на мокрую главную палубу. Времени заводить швартовые концы не было, поэтому Рейнике захватил с собой потрепанный чемоданчик с картами и секретными документами и просто перекинул его на палубу эсминца. Потом, когда следующая волна приподняла нос Z-29, и он сравнялся с палубой линкора, офицеры перепрыгнули на другой корабль. Крепкие руки матросов подхватили их. Немедленно в машинном отделении эсминца звякнул телеграф, и корабль вздрогнул, когда его могучие винты отбросили назад струю бурлящей воды. Затем эсминец, словно пришпоренный, рванулся вперед. На его мачту пополз адмиральский флаг.
За 15 минут до того, как «Шарнхорст» подорвался на мине, капитан 1 ранга Пизи увидел германскую эскадру на экране радара. В 15.40 он установил визуальный контакт. Цилиакс все еще мчался со скоростью 36 узлов на своем эсминце, пытаясь выйти в голову строя, когда британские корабли попали под жесткий огонь. Все тяжелые орудия «Гнейзенау» и «Принца Ойгена» развернулись на левый борт. Вспыхнули огни выстрелов, орудия вздрогнули, и тут же мигнули вспышки новых выстрелов. Гулкий гром 203-мм и 280-мм залпов перекрывался отрывистым треском 150-мм орудий. Шум моторов германских истребителей, круживших вверху, и свист ветра дополняли адскую какофонию боя. Огромные столбы воды окружили британские корабли, но те упрямо шли вперед, срезая всплески своими форштевнями. Клочья дыма срывались из труб и улетали за корму. Эсминцы поднимали огромные пенные буруны, а вода за кормой буквально кипела от бешеной работы винтов. Когда расстояние сократилось до 4000 метров, Пизи понял, что больше испытывать судьбу ему не следует. Один за другим его корабли клали руля на борт, круто поворачивали, выпускали торпеды и улетали прочь. Эсминец «Вустер», испытывая терпение морских богов, подошел на расстояние 3000 метров. Но его накрыл шквал немецких снарядов, и когда корабль повернул домой, он ярко пылал. Все торпеды прошли мимо!
Z-29 тоже вел огонь по британским эсминцам в последние минуты боя, а теперь стоял на месте, потеряв ход. Одно из его орудий было исковеркано, так как его собственный снаряд разорвался, не успев вылететь из ствола. Зазубренный кусок стали от разбитого орудия прошел сквозь палубу вниз, в машинное отделение. Там он перебил главный маслопровод, подающий смазку к подшипникам турбины.
— Проклятие! — рявкнул Цилиакс. — Неужели нам снова придется менять лошадей?
— Ремонт займет минут двадцать, — ответил Рейнике.
— Вызовите «Герман Шеманн».
Через несколько минут этот эсминец уже находился в сотне метров
— Шлюпку на воду! — скомандовал он.
Матросы быстро вывалили за борт шлюпбалки, Рейнике подхватил свой промокший чемоданчик, а ошеломленный офицер Люфтваффе окончательно укрепился в мнении, что только сумасшедшие плавают по морю.
Но к этому моменту старший механик «Шарнхорста» освободил все заклиненные клапана, и корабль двинулся сквозь туман, постепенно набирая ход. 20 узлов, 25 узлов, наконец 27 узлов… «Герман Шеманн» еще не развил полный ход, когда Хоффманн проскочил мимо него по протраленному фарватеру. И впервые за все время операции Цилиакс усмехнулся.
— Это чертовски прекрасное зрелище, Рейнике! — сказал он.
Королевские ВВС к этому времени были готовы совершить последнюю отчаянную попытку перехватить удирающую германскую эскадру. Но британские маршалы авиации никак не могли выяснить, кому именно следует командовать операцией, и в итоге все обернулось еще одним оглушительным провалом. Ближе к вечеру, когда солнце уже начало тонуть в сгущающемся мраке, и ветер отчаянно свистел, нагоняя тучи, большая группа бомбардировщиков направилась к голландскому берегу. Но из стартовавших 242 самолетов 188 вообще не обнаружили Цилиакса. 15 бомбардировщиков были сбиты. И только 39 самолетов атаковали германские корабли, но не добились ни единого попадания. А вдобавок часть бомб была сброшена на возвращающиеся британские эсминцы.
Когда вечерние сумерки превратились в ночной мрак, воздушные атаки закончились сами собой. Цилиакс снова оказался во главе эскадры. Мелкая морось постепенно перешла в дождь, а к тому довольно быстро примешался еще и снег. С просторов Северного моря налетали порывы ледяного ветра, и германский адмирал зябко ежился, стоя на открытом мостике «Германа Шеманна». Он нервно перекатывал сигару из одного угла рта в другой. Вскоре после 20.30 эскадра прошла мимо острова Тексель, потом обогнула Западно-Фризские острова, которые служат границей Вадден-Зее в Голландии. Незадолго до 21.00 «Гнейзенау» подорвался на мине, а через полтора часа и «Шарнхорст» налетел на мину. Однако оба корабля сумели быстро справиться с мелкими повреждениями и после небольших задержек проследовали дальше. К полуночи эскадра уже находилась в германских прибрежных водах. Для вице-адмирала Цилиакса самое скверное осталось позади. Стуча зубами от холода, он покинул мостик и направился в каюту, наполовину превратившись в ледышку.
Когда рассвет занялся над покрытыми снегом берегами Германии, оба корабля, сверкая льдом, покрывшим надстройки и орудийные башни, подходили к бухте Яде. «Шарнхорст» и «Гнейзенау» нуждались в немедленной постановке в док, так как требовалось осмотреть повреждения корпуса при минных взрывах. Зато уцелевший «Принц Ойген» заправился топливом и сразу ушел в Норвегию.
Измученный Цилиакс все еще храпел в своей каюте, когда капитан 1 ранга Рейнике проводил офицера «Люфтваффе» к трапу.
— Я искренне рад, герр полковник, что вы находились у нас на борту.
Брови Ибеля поползли вверх.
— И сколько я вам должен?
— Должны мне? — не понял Рейнике, — За что?
— За спокойное морское путешествие!
Оба рассмеялись, пожали друг другу руки и отдали честь. Когда Ибель покидал борт «Германа Шеманна», Рейнике сказал ему вслед:
— Возвращайтесь! Мы всегда рады видеть вас.
— Ни за что! — поспешно ответил Ибель. — Я наплавался на всю оставшуюся жизнь!