Сумерки светлого леса
Шрифт:
Смуглый палец осторожно коснулся тёплого сияния с невероятной нежностью, как губы возлюбленной, обвёл камень по контуру и с неохотой вернулся на стол.
– Мы готовы исполнить любую твою просьбу… в любое время, хранительница, – твёрдо пообещал старец, опуская блеснувшие непрошеной влагой глаза, – где нам подождать отправления?
– Я провожу, – сорвался с места Седьмой, но никто не стал его останавливать, кому как не Сему знать наверняка истинные чувства неожиданных сообщников.
– Как это понимать? – ошарашенно выдохнул Дьер, когда двери за гостями захлопнулись.
– Анжийту тоже вполне подходят для службы в армии, в самых важных
Второй только молча кивнул и стремительно покинул комнату. Каждая минута промедления била кнутом по его натянутым нервам, каждый миг он помнил о коварстве и жестокости существа, державшего в плену Ули. И каждую секунду казнил себя за всё, что произошло по его вине или нерешительности.
В этом помещении доминировала вонь. Застарелая, тяжёлая, невыносимая. Истошно вопящая о предшествующих ей страданиях и боли, о жутких измывательствах и жестоком равнодушии.
От мерзкого запаха куэлянка избавилась в первые же мгновенья, осторожно покопавшись в своих потайных карманах, достала крошечный фиал и чуть брызнула на рукав. Потом, посомневавшись, брызнула на одежду ещё в нескольких местах. На всякий случай. Пока её никто не обыскивал, но надеяться, что так будет и дальше, было смешно. Или легкомысленно. Хотя… от странной личности, которую девушка с большой натяжкой причислила к светлым эльфийкам, можно было ожидать чего угодно. Бросила же она её, ни о чём не расспрашивая, в грязную клетку с такими толстыми прутьями кованой решётки, что выбраться не стоило даже пытаться. И не появляется уже почти полдня.
Улидат осторожно переменила позу, полностью отбрасывать версию, что за ней наблюдают, не стоит, и начала внимательно изучать другую половину огромного зала. Явно строившегося с расчётом на многолюдные балы и празднества. Всё здесь говорило о непомерных амбициях первого хозяина замка и об их жестоком крушении. Вычурная резьба колонн, поддерживающих высокие своды потолка, и потемневшая, незаконченная роспись на стенах. Изящные решётки и витражи нескольких уцелевших окон и забитые грубо отёсанными досками проёмы остальных. Ажурное литьё подсвечников и выходящие в зал дыры на уровне второго этажа. С первого взгляда понятно, что там должны были находиться галереи для музыкантов или балкончики для зрителей, но всё это так и осталось лишь на старинных чертежах.
Зато появилось не меньше трёх десятков клеток, явно не запланированных претенциозным архитектором, и каждая стоит на таком расстоянии от других, что добросить корку хлеба вряд ли получится. Если они ещё и бывают у узников, эти корки. Некоторые клетках пустовали, в других темнели подозрительные кучки мусора или чего-то намного страшнее. Но куэлянку больше всего интересовали клетки, где находились ещё живые существа. Вот только определить, кто они, в полумраке зала было невозможно. Ни по запаху, ни по виду: грязные спутанные волосы и обгоревшие обрывки одежды были у всех узников одинакового, тёмно-серого цвета.
Шорох шагов она заслышала издали, но даже не пошевелилась, и когда захватчица приблизилась к клетке, её взору предстала тщательно продуманная картина.
Тонкий девичий силуэт, в ужасе вжавшийся в дальний угол, и молящие о пощаде раскосые глаза над прикрывшим нижнюю часть лица рукавом, могли бы разжалобить самого сурового стража. Вот только пришедшая вовсе не была обычным стражем. Хотя и на неё тщательно выверенная поза произвела впечатление.
– Если обещаешь не делать глупостей, пойдёшь со мной без поводка, – хрипловатый голос, запомнившийся Улидат с первой встречи, прозвучал вполне миролюбиво.
– Обещаю… – боясь переиграть, испуганно проблеяла куэлянка.
– Вылезай, – громыхнув огромным замком, скомандовала магиня.
– А? – девушка постаралась изобразить сомнение и недоверие.
– Да вылезай, не бойся, если будешь послушной, никто тебя не обидит, – заслышав едва сдерживаемое раздражение, куэлянка поспешила выполнить приказ.
Выбралась из клетки и встала рядом, протянув перед собой руки.
– А это ещё зачем? – прохрипела хозяйка страшных клеток.
– Разве госпожа не собирается… связать мне руки? – горько всхлипнула Улидат, пытаясь определить, до какого предела простирается терпение магини.
– А разве тебя уже связывали?
– Ну да. И меня, и других девушек на рынке. Меня украл и продал в рабство сосед, но нам удалось сбежать. У меня была подруга… она погибла. – Куэлянка нарочно говорила медленно, перемежая свою речь всхлипываньями.
Ей нужно было всего пару мгновений, чтобы по проступавшим на лице магини эмоциям безошибочно повернуть выдуманную на ходу байку в нужную сторону. И уже через минуту она точно знала, какая именно история затронет сердце похитительницы вернее других. Потому что совпадёт с её собственными переживаньями.
– А в Изагор ты как попала?
– Подписала договор. А куда мне было деваться? Хорошо, что хоть язык знала, помогала матери на базаре басмой торговать. Но не было ни денег, ни знакомых… и все мужики норовили в подворотню затащить.
Теперь Улидат, словно осмелев, говорила с доверительной бойкостью. Свойственной не слишком сообразительным и наивным девицам. Именно такие обычно не вызывают в собеседниках ни неприятия, ни недоверия.
– Понятно, – перебила её магиня, – иди за мной.
В том, что это очередная проверка, Улидат не сомневалась ни секунды. И постаралась не обмануть доверия захватчицы. Ойкала, специально оступаясь на выщербленном полу, испуганно бросалась поближе к хозяйке от каждого раздавшегося неподалеку шороха. И добилась-таки, что её ухватили, как маленькую девочку, за руку и так, за руку, и привели в довольно уютную гостиную.
– Ой, как тут миленько, – ахнула куэлянка, восторженно разглядывая разложенные в застеклённых шкафах и просто на столах украшения, оружие, посуду и просто кучки драгоценных камней и слитки металла. От банального золота до редкого лунного серебра.