Сумма теологии. Том I

Аквинский Фома

Возражение 2. Далее, «рождающий» есть более широкое по значению слово, чем «отец», поскольку всякий отец дает рождение, но не наоборот Однако, как было установлено выше (13, 11), более общий термин в большей степени подобает Богу Поэтому более подобающим именем божественного Лица будет «рождающий» и «родитель».

Возражение 3. Далее, метафорический термин не может быть надлежащим именем ни для кого. Но ведь часто метафорически говорится о рождении слова, и, значит, метафорическим выражением будет назвать отцом того, чье это слово. Следовательно, начало Слова в Боге не подобает называть Отцом.

Возражение 4. Далее, все, что надлежащим образом говорится о Боге, сказывается первично о

Нем, а затем уже о тварях. Но, похоже, о рождении более уместно говорится по отношению к тварям, чем к Богу, потому что слово «рождение» больше подходит там, где рождаемый отличен от рождающего не только по отношению, но и по сущности. Поэтому имя Отец, связанное с рождением, кажется не подобающим для какого-либо из божественных Лиц.

Этому противоречит сказанное [в Писании]: «Он будет звать Меня: Ты – Отец мой» (Пс. 88:27).

Отвечаю: надлежащее имя каждого из Лиц обозначает то, посредством чего Оно отличается от других Лиц. Ибо как тело и душа принадлежат природе человека, так и понятию «этого» конкретного человека принадлежит «эта» душа и «это» тело, и благодаря им «этот» конкретный человек отличается от других людей. Но именно отцовство отличает Отца от других Лиц. Поэтому имя Отец, посредством которого обозначается отцовство, является надлежащим именем Бога Отца.

Ответ на возражение 1. Среди людей отношение не является самосущей личностью. Так и наименование «отец» у нас является обозначением не личности, а отношения. Однако в Боге это не так, как неверно толковали иные, ибо в Боге отношение, обозначаемое именем Отец, есть самосущее Лицо. Поэтому, как мы разъяснили выше (29, 4), имя Отец обозначает отношение, самосущее в божественной природе.

Ответ на возражение 2. Согласно Философу вещь обычно именуется по ее совершенству и по ее пределу [496] . Но отношение обозначает развивающийся процесс, в то время как отцовство обозначает завершение рождения, и, следовательно, имя Отец в большей степени выражает божественное Лицо, чем «рождающий» или «родитель».

Ответ на возражение 3. В человеческой природе слово не является самосущим, а потому не может называться рождаемым или сыном в собственном смысле. Однако божественное Слово есть нечто самосущее в божественной природе; следовательно, Оно надлежащим образом, а [отнюдь] не метафорически, называется Сыном, а Его начало – Отцом.

496

DeAnimall,4.

Ответ на возражение 4. Термины «рождение» и «отцовство», как и другие термины, надлежащим образом прилагаемые к Богу, сказываются о Боге первично в отношении обозначаемой вещи, но не способа означивания. Поэтому апостол говорит: «…преклоняю колени мои пред Отцом Господа нашего Иисуса Христа (от Которого именуется всякое отечество на небесах и на земле)» (Еф. 3:14, 15). Это объясняется следующим образом. Очевидно, что рождение получает свой вид от термина, обозначающего форму рождаемой вещи. И чем она ближе к форме рождающего, тем истиннее и совершеннее рождение, так как одновидное рождение совершеннее, чем неодновидное, ибо к сущности рождающего принадлежит рождать подобное себе по форме. Следовательно, то, что в божественном рождении форма Рождающего и Рождаемого по числу суть одно и то же, в то время как у тварей формы тождественны не по числу, а по своеобразию, – показывает, что рождение, а значит, – отцовство, сказываются первично о Боге, а не о тварях. Поэтому самый факт существования в Боге различия между Рождаемым и Рождающим как только отношения, принадлежит к истине божественного рождения и отцовства.

Раздел 3. Прилагается ли имя отец к Богу первично как личное имя?

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что имя Отец не прилагается к Богу первично как личное имя. Ибо в уме общее предшествует особенному. Однако имя Отец как личное имя принадлежит Отцу, а в своем сущностном смысле принадлежит всей Троице. Ведь мы говорим «Наш Отец» по отношению ко всей Троице. Следовательно, имя Отец как имя сущности предшествует личному имени.

Возражение 2. Далее, если вещи тождественны по содержанию, они не могут обладать преимуществом по отношению друг к другу в порядке предикации. Однако отцовство и сыновство суть то же самое по своей природе, поскольку Отец Сына есть божественное Лицо, и вся Троица есть наш (т. е. тварей) Отец. Следовательно, согласно Василию, принимать есть общее свойство тварей и Сына [497] . Поэтому Отец как имя сущности не предшествует этому имени как личному.

497

Horn. XV, De Fide.

Возражение 3. Далее, невозможно сравнивать вещи, которые не имеют общего содержания. Однако Сына можно уподобить тварям на основании сыновства или рождения согласно [сказанному апостолом]: «Который есть образ Бога невидимого, рожденный прежде всякой твари» (Кол. 1:15). Поэтому отцовство в смысле лица не является первичным по отношению к отцовству, понимаемому сущностно, но имеет то же содержание.

Этому противоречит то [обстоятельство], что вечное первично по отношению к временному. Но Бог есть Отец Сына в вечности, в то время как Он – Отец тварей во времени. Поэтому отцовство в Боге в смысле Лица и в связи с Сыном первично по отношению к отцовству в связи с тварями.

Отвечаю: имя употребляется прежде всего по отношению к тому в чем полностью реализуется его значение, а уже затем к тому, в чем оно реализуется лишь частично. Ибо последнее получает имя по причине некоего сходства с тем, что совершенно отвечает значению имени (ведь все несовершенные вещи происходят от совершенных вещей). Так, имя «лев» прилагается прежде всего к животному, полностью (т. е. в собственном смысле) обладающему природой льва, а затем – на основании сходства – к человеку, который обнаруживает нечто, входящее в львиную природу, например, храбрость, силу и т. п.

Итак, как явствует из рассмотренного выше (27, 2; 28, 4), совершенная идея отцовства и сыновства обнаруживается в Боге Отце и Боге Сыне, ибо Отец и Сын едины в Своей природе и славе. Но в тварях сыновство обнаруживается в отношении к Богу как несовершенное (поскольку Творец и тварь имеют различную природу) посредством определенного подобия, которое тем совершеннее, чем ближе мы подходим к идее истинного сыновства. Ибо Бог называется Отцом некоторых из своих творений, например, неразумных тварей, лишь потому, что они суть следы [Его деяний согласно Писанию]: «Есть ли у дождя отец? или кто рождает капли росы?» (Иов. 38:28). Для некоторых же, а именно разумных тварей, Он является Отцом в силу сходства с Его образом согласно Писанию: «Не Он ли – Отец твой, Который усвоил тебя, создал тебя и устроил тебя?» (Втор. 32:6). Для других же Он есть Отец в силу Его милосердия, и они также называются приемными сыновьями как наследники вечной славы, дарованной Его милосердием: «Сей самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы – дети Божий. А если дети, то и наследники» (Рим. 8:16, 17). Наконец, для остальных Он есть Отец в силу близости к Его славе, ибо они – наследники славы: «…получили мы доступ к той благодати, в которой стоим и хвалимся надеждою славы Божией» (Рим. 5:2). Итак, ясно, что «отцовство» прилагается к Богу прежде всего в смысле отношения Лица к Лицу а затем уже в смысле отношения Бога к тварям.