Сумма теологии. Том VI

Аквинский Фома

Отвечаю: знание истины есть использование или акт умственного света, поскольку, согласно апостолу «все, делающееся явным, свет есть» (Еф. 5:13). Затем, любое использование подразумевает движение, если понимать движение в широком смысле, в котором, согласно Философу, движениями являются мышление и стремление [229] . Далее, если речь идет о материальных вещах, то им для движения необходима не только являющаяся началом движения или действия форма, но также и приведение их в движение первым двигателем. Но первым двигателем в порядке материальных вещей является небесное тело. Следовательно, независимо оттого, насколько совершенно нагревает огонь, он не может обусловить изменение иначе, как только в соответствии с движением небесного тела. Но очевидно, что подобно тому, как все материальные движения могут быть возведены к движению небесного тела

как к первому материальному двигателю, точно так же и все движения, как материальные, так и духовные, могут быть возведены к просто Первому Двигателю, Который суть Бог И потому независимо от того, насколько совершенной является та или иная материальная или духовная природа, она не может приступить к своему акту иначе, как только будучи подвигнутой к нему Богом, причем это движение происходит в соответствии с замыслом Его Провидения, а не в силу необходимости природы, как это имеет место в случае движения небесного тела. Затем, не только всякое движение исходит от Бога как от Первого Двигателя, но от Него как от Первого Действователя исходит и всякое формальное совершенство. И потому акт ума, равно как и любой акт сотворенной сущности, зависит от Бога двояко: во-первых, поскольку Им сообщается форма, посредством которой совершается акт; во-вторых, поскольку Он подвигает к этому акту.

229

De Anima III, 4.

Затем, любая дарованная Богом сотворенному форма обладает возможностью к осуществлению определенного акта, который она может производить адекватно присущей ей способности, вне которой [что-либо произвести] она может только в случае дополнения её некоторой [другой] формой, что подобно тому, как вода может нагреваться, только будучи подогреваемой огнем. Итак, человеческое разумение обладает [своей] формой, а именно интеллигибельным светом, который сам по себе достаточен для познания некоторых интеллигибельных вещей, а именно тех, к познанию которых мы можем прийти через посредство чувств. Превышающие же возможности человеческого ума интеллигибельные вещи могут быть познаны только в том случае, когда ум приводится к совершенству более сильным светом, а именно светом веры или пророчества, который носит название «света благодати», поскольку он является добавленным к природе.

Поэтому должно утверждать, что для познания любой истины всякий человек нуждается в божественной помощи, поскольку ум должен быть подвигнут к своему акту Богом. Однако для познания истины он нуждается в новом, добавленном к его естественному свету свете не во всех случаях, а только в некоторых, когда [познаваемое им] превосходит возможности его естественного познания. Впрочем, порою Господь посредством Своей благодати чудесным образом просвещает некоторых и относительно того, что может быть познано силами естественного разума, что подобно тому, как порою Он отделывает чудесным образом то, что может быть сделано согласно природе.

Ответ на возражение 1. О любой исходящей от кого бы то ни было истине говорят, что она от Духа Святого, постольку, поскольку Он дарует естественный свет и подвигает нас к постижению и говорению истины, а не поскольку Он пребывает в нас через освещение благодатью или дарует нечто, выходящее за пределы природы. В самом деле, этого бывает вполне достаточно в отношении многих из постигаемых или сообщаемых истин, и в первую очередь в отношении тех, которые связаны с верой, о которой и ведет речь апостол.

Ответ на возражение 2. Материальное солнце проливает свой свет извне, в то время как умопостигаемое Солнце, Бог, сияет внутри нас. Поэтому дарованный душе естественный свет суть просвещение Бога, посредством которого мы просвещаемся к видению того, что относится к естественному знанию. Для этого [знания] нам не требуется никакое иное познание, которое необходимо только лишь в тех случаях, когда [познаваемое] превосходит возможности естественного познания.

Ответ на возражение 3. Нам всегда и для всякого понимания необходима помощь Бога, подвигающего наше понимание к акту, поскольку, как это явствует из сказанного Августином, актуальное понимание и есть мышление [230] .

230

De Trin. XIV, 7.

Раздел 2. МОЖЕТ ЛИ ЧЕЛОВЕК ЖЕЛАТЬ ИЛИ ДЕЛАТЬ ЧТО-ЛИБО ДОБРОЕ БЕЗ БЛАГОДАТИ?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что человек может желать и делать что-либо доброе и без благодати. В самом деле, то, хозяином чего человек является, находится в его власти. Но, как уже было сказано (1, 1 ; 13,6), человек является хозяином собственных действий и желаний. Следовательно, человек может желать и делать что-либо доброе самостоятельно и без помощи благодати.

Возражение 2. Далее, человек имеет большую власть над тем, что сообразно его природе, чем над тем, что ей противно. Но, как говорит Дамаскин, грех противен его природе [231] , в то время как дела добродетели сообразны его природе, о чем уже было сказано (71, 1). Следовательно, коль скоро человек может самостоятельно грешить, он также может [самостоятельно] желать и делать добро.

Возражение 3. Далее, как говорит Философ, мыслимое благо суть истина [232] . Но ум может самостоятельно познавать истину, поскольку всякая вещь может самостоятельно осуществлять собственное действие. Следовательно, тем более и человек может самостоятельно делать и желать добро.

231

De Fide Orth. II.

232

Ethic. VI, 2.

Этому противоречат следующие слова апостола: «[Помилование зависит] не от желающего и не от подвизающегося, но от Бога милующего» (Рим. 9:16). И Августин говорит, что «без благодати люди не сделают ничего доброго ни в помыслах, ни в желаниях, ни в действиях, ни в любви» [233] .

Отвечаю: человеческую природу можно рассматривать двояко: во-первых, в её первозданности, какой она была в нашем прародителе до грехопадения; во-вторых, такой, какой она наличествует в нас, [а именно] испорченной грехопадением нашего прародителя. Так вот, для того, чтобы делать или желать что-либо доброе человеческая природа в обоих своих состояниях нуждается в помощи Бога как Первого Двигателя, о чем уже было сказано (1). Затем, в состоянии первозданности со стороны того, что касается достаточности действенной способности, человек посредством своих естественных возможностей мог бы желать и делать то добро, которое соразмерно его природе, например добро, связанное с приобретенной добродетелью, хотя и не мог бы [желать и делать] то добро, которое её превосходит, например добро, связанное со всеянной добродетелью. В состоянии же подвергшейся порче природы человек утратил возможность посредством собственных естественных способностей делать и то, что соразмерно его природе. Однако коль скоро человеческая природа была не настолько испорчена грехом, чтобы быть лишенной вообще какого бы то ни было естественного блага, то даже в состоянии подвергшейся порче природы он может, опираясь на некоторые естественные возможности, делать то или иное частное добро, например, строить дома, насаждать виноградники и тому подобное, хотя при этом не может делать все это добро естественным образом без того, чтобы в чем-либо не потерпеть неудачу, что подобно тому, как и больной может самостоятельно производить некоторые движения, и все же не может посредством этих движений совершенно подвигнуться к здоровью без помощи со стороны врачебного [искусства].

233

De Corr. et Grat. 2.

Таким образом, человеческая природа в её совершенном состоянии нуждается в дарованной и добавленной к естественной силе по одной причине, а именно, чтобы делать и желать сверхъестественное добро, а в своем испорченном состоянии – по двум причинам, а именно, чтобы быть исцеленной и, кроме того, чтобы исполнять дела сверхъестественной добродетели, которые заслуживают награды. Помимо этого в обоих указанных состояниях человек нуждается в божественной помощи для того, чтобы быть подвигнутым к благим действиям.

Ответ на возражение 1. Человек является хозяином собственных действий и своего желания или нежелания благодаря своему размышляющему разуму, который может склоняться в ту или иную сторону Но хотя он и является хозяином своего желания или нежелания, тем не менее, последние могут возникнуть только в результате предваряющего обдумывания, и поскольку оно не может быть продлено до бесконечности, мы, устанавливая ему некоторый предел, неизбежно приходим к выводу, что свободная воля человека подвигается неким внешним, превосходящим человеческий ум началом, а именно Богом, доказательство чего приведено Философом в главе «Об удаче» [его «Евдемовой этики"]. Следовательно, человеческий ум даже в своем неослабленном состоянии не является настолько хозяином своих действий, чтобы не нуждаться в сообщении движения Богом, и тем более это необходимо ослабленной грехом свободной человеческой воле, встречающей препятствие на пути к добру со стороны подвергшейся порче природы.