Сунгирская лошадка
Шрифт:
Алеша замер на краю ямы, на самом дне которой пестрела клетчатая рубашка отца.
– Ступеньки слева!
– подсказал Игорь Петрович.
По обвалившимся выступам мальчик пропрыгал вниз.
– Смотри, что нашел!
– Анатолий Васильевич тронул рукой слой глины, размытой весенним ручьем, и он тут же осыпался. На свежем отломе отчетливо виднелась темная полоска - слой, что находился на поверхности земли тысячелетия назад.
– Это и есть культурный слой, папа?
Мальчик с волнением приложил ладонь к темной полоске. Тысячи лет назад на нем печатали свои глубокие
– Олег Николаевич обнаружил этот слой, - пояснил отец.
– С этого момента и начались работы на Сунгире.
– А он как узнал?
– История длинная, не время рассказывать; погляди на солнце, надумало закатиться, а наш ночлег еще под вопросом.
– Папа, а профессора очень строгие?
– любопытствовал Алеша, приспосабливаясь к шагам отца.
– Не знаю, скоро сам увидишь.
Они вышли на тропку, идущую рядом с пыльной дорогой, которая быстро привела их к зеленым, желтым, синим палаткам лагеря экспедиции. Приятно запахло дымком костра. На длинном, грубо сколоченном столе резала хлеб стройная девушка, ее вьющиеся каштановые волосы были подвязаны белой косынкой.
– Вот и еще трое едоков, - как-то особо приветливо улыбнулась она. Анатолий Васильевич Краев? Заместитель начальника экспедиции?
– Он самый. А это - моя кровинка, мое продолжение, проще - Алеша. Игорь Петрович тоже с нами, по личному делу к профессору.
– Оля, лаборантка, дежурная по лагерю, - представилась девушка. Олегу Николаевичу пришлось срочно выехать в город. Да вы располагайтесь за столом. Палатка есть?
– Спасибо, у нас своя, а ужин кстати: проголодались.
Отец натесал колышков. Втроем они быстро растянули старенькую серебрянку, которой Алеша очень гордился: палатка была покрыта влагонепроницаемым слоем.
Умывались из родничка, который бил тут же, на территории лагеря.
По пути в столовую - так звался дощатый стол с двумя лавками по краям - наткнулись на обструганный столбик с метр от земли. На мальчика в упор глядели вырезанные на бревне дыры-глазищи. Портрет дополняли прямой нос, борода лопатой, выкрашенная в синий цвет, на лбу желтело круглое пятно, в раскрытом рту торчали зубы из гвоздей, щеки и шея размалеваны красным.
– Понравился наш хранитель стоянки, древний сунгирец?
– Высокий дяденька в шортах выглядел сердитым, но спрашивал дружелюбно.
Как выяснилось, это был участник многих экспедиций - Владимир Алексеевич. Он распоряжался работами на раскопке и потому был правой рукой профессора. Тот звал его, пояснил отец, "сахем", как было принято называть вождя у индейцев. Володя в течение всего полевого сезона из одежды ничего, кроме шорт, не признавал и потому стал темнокожим, как африканец.
Кашу с тушенкой Алеша уплетал с аппетитом, поглядывая на соседей по столу. Оля оказалась напротив. Ее большие темные глаза ласково поблескивали в свете вечернего костра, когда она подавала ему добавку.
Справа то и дело касался Алешкиного плеча Саша: ему
– Ты твердо решил остаться в экспедиции?
– А что?
– Алеша не подозревал подвоха.
– Смотри, штука опасная.
– Почему?
– Потому: начнешь квадрат рыть, из земли - р-раз!
– парень выкинул вверх руку, - дикарь хвать тебя! Попался!
– Не надо голову мальчика глупостями забивать, - заступилась Оля, - он же первый раз в экспедиции.
...Ночь подкралась незаметно и заворожила реку, луг, дальний лес. Алеша с отцом шли по тропинке, которая нырнула под гору так неожиданно, что ноги мальчика соскользнули. Крепкая рука отца помогла ему занять подобающее человеку вертикальное положение.
– Не могли уж ступеньки сделать, - проворчал Алеша.
– Может, это специально, чтобы здесь кубарем катились, - отозвался отец, - мы же на дне рва. Скажи спасибо, что его не наполнили водой и сверху на тебя камни и стрелы не летят.
– Какие стрелы?
– Какие пускали в тех, кто попадал в древний ров.
– Тогда вперед! На штурм!
– крикнул Алеша, решив воплотить слова отца в игру.
Цепляясь за траву руками, полез вверх. Разгорячившись, на гребне вала он отдал команду воображаемому войску:
– Лучники, в укрытие! Засаде ждать сигнала!
– Костьми ляжем, русичи, и в битве славу себе добудем!
– поддержал его отец.
– А как же ты, розмысл [На Руси розмыслы возглавляли инженерные работы при сооружении городов-крепостей], женщин и детей защитить сумеешь? Это же древнее городище, настоящее село-крепость, где каждый землепашец брался за копье когда надо.
Окруженные древним валом, вдыхая пряные запахи летней ночи, они примолкли. Отец присел на траву, остановился и Алеша... Звезды дрожали в вышине. Седой туман укрывал речку на ночь. Светящейся лентой, разрезая темноту, мчался вдали поезд.
– Ты не подумал, - тихо сказал отец, - как так получается: поезд идет по нашему времени, под ногами у нас другой век, а на той звезде, что над головой, какая-то своя эпоха? Где же сейчас мы в эту минуту? Когда тебе было года три, - продолжил отец, - ты однажды мудро сказал: "Я немножко большой и немножко маленький". Одновременно, понимаешь, и большой и маленький. Сейчас мы с тобой тоже немножко древние, немножко сегодняшние и чуть-чуть завтрашние.
Из темноты донеслась песня, которая и позвала их к костру. Пламя осветило лицо Оли. Рядом сидел Игорь Петрович.
Коротко стриженную темноволосую девочку Алеша приметил еще днем: дочка дяди Володи. Отец так и сказал:
– Познакомься, твоя ровесница Светлана.
Девочка вежливо протянула руку, но Алеша и не подумал подать ей свою: очень надо с девчонкой знакомиться, товарищ бы - другое дело.
Анатолий Васильевич уловил мотив, и голос его уверенно влился в общую песню. Мальчик загляделся на пляску огня и стал тихонько подпевать: