Суп гороховый и блинчики с вареньем
Шрифт:
– Задали вы мне задачу, господа, теперь придется все перепрятывать. Это, я вам доложу, задача!
– Жизнь хороша и она же удивительна! – Женя расстегнула кофточку и положила девять тысяч семьсот долларов под лифчик. – Дима, привет, только ты, пожалуйста, больше ко мне не приходи!
– А как же суп гороховый? – заставил себя пошутить Дима Дробилин.
– Перебьешься! – Женя направилась к выходу, а за нею потянулись Василий и Лева.
– Вы бы хоть попрощались для приличия! – крикнул им вдогонку Дробилин.
– Иди ты знаешь куда, ворюга! – И Василий сообщил
Исполнив долг, Василий и Лева поторопились на аэродром, а Женя – обратно, в свою пустую квартиру. Первое, что она сделала, так это перевернула диванную подушку, там, на задней стороне, видна была молния. Женя расстегнула молнию, засунула в глубь потайного кармана девять тысяч семьсот долларов, застегнула молнию, перевернула подушку и… заплакала. Плакала она потому, что Василий умчался в Самару вот так вот сразу, лучше бы не приезжал, плевала она на доллары.
Буквально назавтра к Жене повалили соскучившиеся по ней ее друзья-клиенты. Их было немного, человека три, ну четыре. Женя покорно варила суп гороховый и жарила на подсолнечном масле блинчики. Так же покорно кто-то из гостей задерживался у Жени строго до семи часов утра. Словом, все вернулось на круги своя.
Василий часто звонил из Самары. Иногда за свой счет, а чаще ловчил, звонил с хлебозавода, где работал главным инженером-технологом. Эти разговоры он часто обрывал чем-нибудь вроде: «Значит, о поставках мы с вами договорились». И телефон смолкал. Василий рассказывал Жене обо всем. О дочери Насте, какие отметки она получила, и какую очередную гадость сделала Насте математичка. Посвящал Женю в заводские дела, как задерживал доставку муки какой-то элеватор, или сообщал про то, что по его, Василия, рецепту завод начал выпускать новый сорт хлеба. А если точнее, то Василий вычитал этот рецепт в старинной книге, купленной по случаю на книжном развале. Он докладывал Жене даже про жену, про то, что у нее на правой ноге между мизинцем и указательным пальцем выросла мозоль. Она побывала у мозольного оператора, стало еще хуже. И его законная жена ходит теперь в офис так: на одной ноге туфля, на другой мягкая тапочка.
Все рассказы Василия, во всех подробностях, а кое-что Женя даже присочиняла для убедительности и для эффекта, Женя пересказывала своим трем или четырем ухажерам. Те всячески изображали, что все это им крайне интересно, а на самом деле думали совсем о другом. Общеизвестно, о чем постоянно думают мужчины.
Как-то один из них принес Жене щенка. Был он забавной масти – мордочка четко разделена пополам на черную сторону и на белую. А сам весь белый, с черной грудкой. Даритель сказал, что нашел щенка в подземном переходе.
Женя испуганно спросила:
– А какая вырастет собака – большая или маленькая?
Ответ был уклончивым:
– Это как получится…
Женя, конечно, оставила щенка, сразу же привязалась к нему, и теперь друзья-клиенты, помимо рассказов о жизни дорогого Василия, должны были выслушивать подробный отчет о жизни щенка: как он поел, как он гулял, как делал малые или большие дела, тоже с подробностями.
Женя долго размышляла, как назвать щенка. Наконец придумала:
– Вася!
Один любимый Вася в Самаре, другой любимый Вася в Москве. Вася из Самары, услышав новость, вздрогнул, но спорить не стал. Даже изобразил радость.
Как-то, совершенно неожиданно для Жени, объявился Дима Дробилин. В руке он держал махровую гвоздику.
Когда Женя отворила входную дверь, то долго смотрела на незваного гостя и молчала.
– Понимаешь, Женя, я ведь не нарочно украл, я случайно нащупал что-то в подушке, сразу догадался, что это, и действовал, как во сне, – чуть ли не плакал Дима.
– Деньги опять там же! – сказала Женя.
– Я больше не буду щупать! Клянусь! – пообещал Дима. – Я ведь переживаю, я ведь теперь только со снотворным сплю.
– По мне сохнешь?
– Нет, по десяти тысячам. Надо было их лучше спрятать! Но по тебе я тоже скучаю!
– Спасибо за откровенность! – И Женя, добрейшая Женя, впустила бухгалтера.
Пришла зима. Несимпатичная зима, чересчур теплая. Снег не успевал выпасть, как сразу же таял, превращаясь в черную жижу. Черную потому, что по всей Москве, где разрешено и где не разрешено тоже, мчались автомобили, ухудшая всеобщую экологическую обстановку. Щенок Вася рос, обещая стать собакой внушительного размера. Когда Женя спала одна, щенок забирался к ней в постель. Когда оставались на ночь друзья, щенок презрительно фыркал и уходил ложиться на подстилку в кухне.
Однажды среди ночи раздался в квартире Жени пронзительный звонок. Женя проснулась и, как была голая, испуганно вскочила. Бухгалтер тоже проснулся и пробурчал что-то вроде:
– Кого это черт по ночам носит?
А щенок, которому по собачьим правилам полагалось проснуться первым, безмятежно спал и видел во сне телячью косточку.
– Кто там? – осторожно спросила Женя.
И услышала голос, который прямиком ворвался в ее сердце;
– Это я!
Женя поспешно открыла дверь, руки у Жени дрожали:
– Что случилось, Вася?
Василий вошел, поставил на пол чемодан и уткнулся лицом в Женину грудь.
– У тебя нос холодный, как у моей собаки! – прошептала Женя.
– Я к тебе насовсем! – прошептал Василий, не отрываясь от Жениного тела.
Женя, обессиленная, упала в кресло:
– Ты ушел от жены?
– Да ты что! – Вася скинул теплую куртку. – Я бы не посмел. Она меня выгнала. Понимаешь, она подкупила мою секретаршу, ну, на заводе, и та записывала все мои телефонные разговоры с тобой.
– Извините, – сказал бухгалтер, натягивая одеяло под самое горло, зато его голые серые пятки выползли наружу, – извините, но я здесь!
– Ты зачем пустила этого негодяя? – строго, уже по-хозяйски, воскликнул Василий.
– По глупости! – повинилась Женя. – Дима, уходи немедленно и больше не появляйся!
Приказ Василия был короче:
– Пошел вон, пока тебе морду не набили!
Дима Дробилин изловчился, схватил со стула одежду, вскочил, прикрываясь ею, и выбежал, вернулся, подобрал ботинки и снова исчез в коридоре.