Супер Американ Папа!
Шрифт:
Слышу, как расстегивается молния на моих джинсах, рука незнакомца проскальзывает в трусики, где уже довольно влажно. Я не пытаюсь оттолкнуть его, ведь это все не по-настоящему. Во сне можно позволить себе чуточку больше, чем в реальности. Можно позволить незнакомому мужчине, который божественно пахнет и хрипло дышит, прикасаться к себе в самых запретных местах. Мне даже не нужно узнавать его имя. Я просто хочу, чтобы он продолжал…
Рвано выдыхаю, когда палец мужчины надавливает на клитор и начинает нежно массировать его. Острые ощущения простреливают мое тело, сдавливая голосовые связки. Хочется что-то сказать, застонать, закричать, но я не могу издать ни звука. Получается лишь тяжело дышать и хаотично мотать головой по подушке, пока рука незнакомца шарит в моих трусиках. Джинсы мешают раздвинуть ноги шире и позволить пальцам ласкать меня еще более откровенно. Елозя попкой, пытаюсь дать знак мужчине, чтобы он стянул с меня неугодную тряпку, но тот лишь придавливает меня второй рукой к постели, сковывая мои движения, и продолжает ласкать клитор.
Я хнычу от усаливающейся сладкой боли во влагалище. Он просто обязан дать мне кончить. Как же давно я не получала разрядки. Пусть хотя бы во сне это случится. Палец незнакомца проникает в меня, и голос, наконец, прорывается наружу. Мужчина ловит мой крик своим ртом, толкаясь в меня языком, и удерживает мое тело, бьющееся в конвульсиях экстаза. При этом он не перестает входить в меня указательным пальцем, а большим ласкать клитор. Волна за волной накрывает экстаз, заставляя цепляться то за простынь, то за плечи незнакомца. Я сильно царапаю его ногтями и думаю, что в реальности у мужчины, скорее всего, остались бы отметины на коже.
Его язык все еще у меня во рту. Меня удивляет, что во сне я даже вкус мужчины ощущаю: хороший виски и сигареты. Мне, неожиданно, нравится этот вкус. Земной и понятный, словно это мой мужчина вернулся домой после пары стопок виски в баре, и теперь хочет доставить удовольствие мне, чтобы я не дулась.
Посасываю его язык в ответ и недовольно хнычу, когда он вытаскивает руку из моих трусиков. Пусть вернет обратно и продолжит! Мне мало!
– Чшш, спи… - шепчет мужчина хрипло, и его голос тоже кажется мне смутно знакомым.
Но сил думать у меня почти не осталось. Я чувствую такую расслабленность, как та женщина в рекламе баунти «райское наслаждение». Мне хочется провалиться в это удовольствие и никогда больше не возвращаться на поверхность реальности. Я все еще слышу дыхание мужчины рядом, чувствую, как он нежно гладит мое бедро и целует меня в лоб. Улыбаюсь и прижимаюсь к нему. Как такое могло мне присниться? Как?
***********
– Mari! Mari, wake up! (пер. Мари, проснись!)
Кто-то трясет меня за плечо, при этом детский голос звенит над ухом, и нечто пушистое щекочет нос. Тело тяжелое, а в голове поразительная пустота, как и в желудке, собственно.
Что происходит? Где я? Вчера я…
Резко поднимаюсь на кровати и оглядываюсь. Прямо передо мной на постели сидит Джини. Девочка мило улыбается и выглядит вполне выспавшейся, хотя на ней еще одета розовая пижама. Нечто пушистым, щекочущим мне нос, оказывается Михалыч. Его, видимо, сюда принесла Джини. А что она вообще здесь делает? Подождите-ка, а где, здесь?
Я медленно обвожу комнату взглядом и понимаю, что не у себя в домике. И не в спальне Джини. Тогда, где?
Еще до того, как я сама себе отвечаю на свой идиотский вопрос, дверь в комнату распахивается, и в проеме возникает крупная фигура Кевина Дорнана. На нем легкие брюки и белоснежная рубашка. Такая белая, что аж глаза слепит. Мужчина, очевидно, недавно принял душ, потому что на его коротких темных волосах все еще блестят капельки воды. В памяти возникает картинка, как я касаюсь этих волос подушечками пальцев…
Дорнан широко улыбается, опершись плечом о косяк.
– Проснулись? Завтрак уже принесли. Жду вас всех в гостиной, - произносит сначала на русском, потом на английском для дочери, после чего выходит.
Я нервно сглатываю и осматриваю себя: на мне джинсы, и они застегнуты, свитер тоже на месте, трусики немного влажные… Перевожу взгляд на Джини, которая подхватывает Михалыча и направляется к двери.
– Come on, Mari! I’m so hungry! (пер. Идем, Мари! Я так голодна!)
«Кам он» – это мне понятно. Да, в принципе, сейчас не очень-то и важно, что понятно, а что нет, потому что все мои мысли занимает только один большой вопрос – ночью мне снился сон, или… это был… ни черта не сон?!
***********
За Джини я не иду, вместо этого какое-то время сижу на кровати и тупо смотрю в стену. Я в спальне Дорнана, хотя засыпала с его дочерью, мне снился сон, как кто-то нес меня на руках, и так как я нахожусь не там, где засыпала, делаю самый правильный и очевидный вывод, который напрашивается сам собой – Дорнан принес меня сюда. Это был не сон. Во всяком случае то, что он меня сюда нес, а вот остальное…
Закрываю глаза, глубоко вдыхаю и сглатываю. Какова вероятность, что Дорнан в самом деле ласкал меня ночью и… заставил испытать умопомрачительный оргазм во сне? Наверное, самый мощный за всю мою жизнь. Даа, вероятность просто мизерная! Ну почувствовала я его прикосновения и запах, а дальше подсознание само дорисовало все, чего вдруг захотело тело. А захотело оно потому, что у меня давно никого не было! Вот и все. Пожалуй, так и буду думать. Потому что если начну думать иначе, то точно не смогу выйти из комнаты. Так и останусь сидеть на кровати, пока не умру от стыда или голода.
Собираюсь с духом и, наконец, поднимаюсь с постели. Направляюсь сначала в ванную, где быстро умываюсь и полощу рот. Опершись на раковину, разглядываю себя в зеркале: на голове гнездо, лицо слегка помято. Это такой меня Дорнан с утра увидел?! Хватаю расческу и остервенело расчесываю волосы. Блеск! Что ту еще скажешь!
Топаю в гостиную, где за небольшим столом уже сидит Джини, на коленях у нее развалился Михалыч, а Дорнан накладывает в тарелку дочери блины, обильно поливая их вареньем. Картина маслом «Идеальный мужчина накрывает завтрак». Хочется закричать на саму себя за то, что думаю о нем в таком смысле. У него ведь есть Се-ли-я. Хотя, как тут не думать? Взглядом прохожусь по его красивым рукам и вспоминаю, как они ласкали меня ночью… Стоп! Я же уже приняла решение, что это мне приснилось. Не ласкал он меня! Воображение просто шальное.
От вкусного аромата, витающего в гостиной, в животе начинает громко урчать. Звук привлекает внимание всех находящихся в комнате, то есть Дорнана, Джини и… кота.
– Мари, - улыбается мужчина, - присаживайтесь и угощайтесь. Хорошо спали? – улыбается еще шире.
Что это? Просто невинный вопрос или… он издевается??
– Д..да, неплохо, - отвечаю, подходя к столу. – Но вам следовало меня разбудить, мистер Дорнан. Я не должна была оставаться на ночь в вашем домике.
– Прошу вас, Мари, называйте меня Кевин. Мы ведь не на работе сейчас.
– Но я на вас работаю… Ну, то есть, на ваших партнеров, что сути почти не меняет. Мне будет комфортнее, если…
– Мари, - перебивает он мою сбивчивую речь, - я всего лишь прошу вас называть меня по имени. И все. В этом ведь нет ничего такого, правильно?
Есть. Есть! Это та самая точка невозврата, когда между людьми начинается сближение! Вроде бы ничего такого, но это только так кажется. На самом же деле, в личном обращении, в имени, есть нечто интимное, нечто, протягивающее невидимую нить между вами, и эта нить со временем укорачивается, придвигая вас друг к другу.