Супердвое. Версия Шееля
Шрифт:
Хотя Криппс постарался перестраховаться и приписал: «… что касается правительства Великобритании, в данное время совершенно исключена возможность такого соглашения о мире», – тем не менее такая недвусмысленная угроза с наглядностью подтвердила прежние опасения советского руководства в отношении политики Англии, так что возможность установления контактов и доверия между Москвой и Лондоном оказалась полностью перечеркнутой».
Обращает на себя внимание изменение позиции Черчилля по отношению к высадке в Европе. По данным, представляющимися достоверными, в мае 1940 года Черчилль заявил:
« … Чрезвычайно важно
Из другого надежного источника:
«Необходимо подготовить ряд операций, проводимых специально обученными войсками типа охотников, способных создать атмосферу террора вдоль этого побережья… Но позднее… мы могли бы нанести внезапный удар по Кале или Булони… и удерживать этот район… Войне пассивного сопротивления, которую мы так хорошо ведем, должен быть положен конец».
Из речи У. Черчилля, произнесенной по радио 22 июня 1941 года:
« Никто не был более последовательным противником коммунизма, чем я за последние 25 лет. И я не отказываюсь ни от одного сказанного мною слова. Но все это бледнеет перед той гигантской картиной, которая разворачивается перед нами. Я вижу русских солдат, стоящих на пороге родной земли, охраняющих поля, где их отцы работали с незапамятных времен. Я вижу их, защищающих дома, где матери и жены молятся – да, да, бывают времена, когда молятся все, – за безопасность своих близких, за возвращение кормильца, своего защитника, своей опоры. Я вижу 10 тысяч деревень России, где средства к существованию добываются на земле с таким трудом, но где все же существуют человеческие радости, где смеются и играют дети. Я вижу надвигающуюся на все это ужасающую мощь германской военной машины. Отныне у нас одна цель, одна единственная – уничтожение нацистского режима. Мы никогда не будем вести переговоры с Гитлером. И пока мы не освободим народы, находящиеся под его ярмом, любой человек или правительство, которое сражается против нацизма, получит нашу помощь, любой человек или государство, которое сражается против Гитлера, будет нашим союзником. Такова наша политика… Из этого следует, что мы окажем любую возможную помощь России и русскому народу, и мы будем призывать наших друзей и союзников во всех частях мира занять ту же позицию и следовать ей до конца».
Перспектива долгосрочного противостояния один на один с Германией стала вполне очевидна, когда Черчилль нарушил данное Молотову письменное обязательство открыть второй фронт в 1942 году.
Летом 1942 года достоверный источник в окружении Черчилля зафиксировал его оценку военной ситуации на Восточном фронте:
« …« оставим русским самим решать проблему своего выживания».
В послании, направленном в Москву в январе 1943 года после совещания в Касабланке, Черчилль писал:
« Мы также энергично ведем приготовления, до пределов наших ресурсов, к операции форсирования Канала (Ла–Манша. – Н. Т.) в августе ,в которой будут участвовать британские части и части Соединенных Штатов. Тоннаж и наступательные десантные средства здесь будут также лимитирующими факторами. Если операция будет отложена вследствие погоды или по другим причинам, то она будет подготовлена с участием более крупных сил на сентябрь».
Очевидно, что Черчилль не постеснялся нарушить данное им слово открыть второй фронт и в 1943 году…
Такое изменение позиции правительства Ее величества вытекает из общей оценки психофизического облика Уинстона Черчилля, зафиксированного нашим послом в Великобритании И. Майским.
В июле 1941 года бывший премьер министр Д. Ллойд–Джордж предупреждал нашего посла, чтобы тот не обращал внимания на слезы на глазах Черчилля, обещавшего вести войну до конца. Ллойд Джордж считал, что эмоции у Черчилля очень переменчивы. И если обстоятельства изменятся и ему понадобится вести другой курс, он будет так же обильно плакать.
* * *
Вывод о наличие устного сговора между Германией и Великобританией подтверждается анализом агентурных сообщений, пришедших из других источников. Прежде всего обращает на себя внимание высказывание Гитлера, сделанное весной 1941 года.
Из сообщения военного атташе в Бухаресте от 13 мая 1941:
« Один немецкий источник в Бухаресте сообщал, что, имея в своих руках огромную военную машину, готовую к действиям, Гитлер полон решимости «ударить и освободить Европу от сегодняшних врагов… Наш поход на Россию будет военной прогулкой». Этот источник напрочь отверг утверждение, что Гитлер избегает войны на два фронта, сказав при этом, что «так было раньше, но теперь мы не имеем двух фронтов. Теперь положение изменилось… Англия теперь уже не фронт».
« … Источник «Дора»* (сноска: Шандор Радо в Швейцарии.) в своем сообщении ссылается на достоверного информатора в Берлине по кличке «Люси».
На совещании в Мюнхене 3 и 4 мая 1943 года, посвященному наступлению под Курском, Гудериан, выразился следующим образом: «Мы не в состоянии еще раз пополнить Восточный фронт свежими силами в течение 1943 г.; больше того, мы должны теперь думать также и о снабжении Западного фронта новейшими танками, чтобы уверенно встретить подвижными резервами ожидаемую в 1944 г.высадку десанта западных держав».
Другими словами, генерал–инспектор панцерваффе, решительно выступавший против операции «Цитадель», знал, что в 1943 году никакой высадки в Европе не будет и к ней можно будет подготовиться, если не предпринимать очередных авантюр на Восточном фронте.
По сведениями из непроверенного источника в конце сентября в Берлине на совещании высших военных чинов начальник генерального штаба вермахта, генерал Кейтель заявил:
«Наша ближайшая задача, продолжая вести оборону на востоке имеющимися там силами, отразить большое наступление на западе, которое, безусловно, предстоит. В связи с этим имеется намерение захватить инициативу в свои руки, чтобы иметь возможность перебросить на восток и в район Средиземного моря войска, необходимые для наступательных боевых операций, способных решить исход войны. До этого момента следует и дальше изматывать противника на фронтах на востоке и в Италии, ведя в рамках стратегической обороны отдельные наступления, и упорно удерживать свои рубежи»
В ноябре 1943 года источник «Второй» прямо подтверждает наличие сговора:
« … В беседе бывший имперский министр экономики и бывший президент Рейхсбанка Ялмар Шахт недвусмысленно заявил, что «в мае 1940 года с ведома фюрера Рудольф Гесс, тайно перелетевший в Англию, заключил с правительством Ее величества джентльменское соглашение, по которому оба побережья Ла–Манша признавались нейтральной зоной для сухопутных войск. Соглашение было заключено на три года, в течение которых ни та, ни другая сторона не должна была нарушать принятые на себя обязательства».