Суперигрушек хватает на все лето
Шрифт:
Ее голова превратилась в голову слона. В обличье мудрого животного она собрала перед собой всех жителей деревни. Все они занимались самобичеванием и семь дней держали пост, пока она пересказывала им заповеди Великого Сна.
С тех пор эти люди следуют законам Великого Сна.
Законы определяют их жизнь и поступки. Законы имели отношение к мирским делам, а не духовным, потому что если правильно соблюдаются мирские дела, то столь же неукоснительно соблюдаются и духовные.
Эти законы учили людей жить в гармонии и согласии с членами своих семей и с остальными окружающими их людьми. Законы учили их проявлять доброту к чужестранцам. Законы
Этим законам прежде всех прочих законов они строже всего следовали в течение четырех веков, последовавших за смертью садху. В законах, например, говорилось о дыхании и о воде. Дыхание является духом человеческой жизни, вода — духом всей жизни. Они учили тому, как нужно хранить воду, и тому, какое малое ее количество требуется человеку для повседневных нужд, и сколько ее нужно тратить на животных и растений. Законы учили, как готовить пищу, используя минимальное количество риса и топлива, и как следует питаться, чтобы не вредить здоровью, и как пить, чтобы потреблять умеренное количество воды и получать при этом удовольствие.
В том, что касалось умеренности, законы утверждали, что счастье часто состоит в молчании человеческих языков. Счастье имело огромную важность для человеческого здоровья. Счастье имело чрезвычайную важность для женщин, ведавших семейным очагом.
В законах говорилось об опасности для женщин чрезмерного деторождения, что увеличивало число голодных ртов. Законы требовали от женщин находить на дне реки камешки определенного размера и формы, которые те должны были вставлять в свои йони, чтобы воспрепятствовать зачатию. Гладкая поверхность камешков, принесенных в реку вместе с тающими снегами Гималаев, и их размеры описывались с идеальной точностью.
Нагота преступлением не считалась, ведь перед богами все люди ходили абсолютно голыми.
Подробно оговаривалось и поведение. Две доблести, утверждали эти законы, созданные для человеческого счастья, надлежало внушать людям с самого раннего возраста: самопожертвование и прощение.
Люби тех, кто рядом с тобой, и тех, кто находится далеко от тебя, внушали законы. Тогда сможешь возлюбить и самого себя. Люби богов. Никогда не криви душой перед ними, иначе обманешь самого себя.
Вот все, что касалось духовной стороны. Указания по поводу того, как печь лепешки чапати, занимали гораздо больше времени. И наконец, Закон Великого Сна содержал разъяснения относительно деревьев. Деревья надлежало охранять самым бережным образом. Козы не должны обгладывать кору деревьев или поедать молодые побеги. Ни одно дерево нельзя спиливать, пока оно не достигло столетнего возраста, чтобы пустить его на топливо или использовать в качестве строительных материалов. Для этого могут использоваться лишь макушки деревьев, достигших высоты шести футов. Только таким образом в Камереди и соседних деревушках всегда будет тень и хороший климат. Птицы и звери смогут выжить лишь при таких условиях. Если землю лишить лесов, она неизбежно станет пустыней.
Если люди соблюдают законы природы и заботятся о ней, то и она заботится о них.
Так говорил святой старец в час расставания с этим миром. Так говорила голова слона, эхом вторя его словам.
Пока Ли Тирено рассказывал об всем этом, он, по-видимому, превратился — как он сам утверждал — в сон. Глаза его сделались огромными, ресницы стали похожи на кончики терновых веток, простое его лицо стало мрачным, губы превратились в музыкальный инструмент, исполнявший музыку мудрости.
Он сказал, что после того как дочь садху изрекла головой слона Сон Великого Закона, обитатели Камереди неукоснительно следовали всем этим предписаниям. А вот в соседних деревнях люди, узнав об этих законах, следовать им не стали. Они вырубили леса, жадно пожирали пищу, наплодили кучу вечно голодных детишек. Жители Камереди зажили счастливо, тогда как их менее дисциплинированные соседи вскоре вымерли и были забыты в быстротекучем потоке времени.
— А как же секс? — спросил Каспер.
— Секс и воспроизводство потомства — дар Шивы, — спокойно и ласково ответил Ли. — Это наша защита от разрушения. — Он улыбнулся Касперу красивой печальной улыбкой и покинул дом Банерджи, легко и изящно исчезнув в темноте. Вслед ему пропел свою песню печальный козодой. Сама ночь свила гнездо на его изящном стройном плече.
— Вы хотите устроить действо, в котором два безумных человеческих существа спят вместе? — Этот вопрос был задан в рекламном агентстве на Пятой авеню в Нью-Йорке в разгар тридцатых годов. Новое время продаж в универмаге «Мейсиз».
— Мы говорим о геях, лесбиянках или о ком-то еще?
— Неужели они придумали какую-то новую разновидность этого занятия? Какой-то экономный вариант?
— Забудьте об этом, вы увидите, как люди каждую ночь совокупляются у себя дома, в безопасных, надежных стенах своей собственной квартиры.
— Они не только совокупляются, эти двое. Они намереваются увидеть самый главный сон.
— Вы сказали — сон? Вы хотите арендовать Монюмент-Вэлли только для того, чтобы какая-то парочка чудаков увидела сон? Убирайтесь отсюда вон!
Из пруда вылез голый Ли. По его спине и длинным ногам струились ручейки воды. Волосы на лобке были похожи на паутину, набрякшую от утренней росы. Каспер с трудом заставил себя не смотреть на него. Он задрожал, неспособный внятно объяснить, что с ним происходит. Испытывал ли он когда-нибудь раньше такое сильное желание?
Глядя в траву, чтобы проверить, нет ли там плодов личи, Ли усаживается на камень. Он выжимает одной рукой воду из волос. Удовлетворенно вздохнув, зажмуривает глаза. Затем поворачивает свое безупречное лицо к солнцу, как будто хочет вернуть ему его свет.
— Ты настоящий путаник, Каспер. Это место должно помочь тебе сделаться лучше, измениться — обрести внутреннюю гармонию.
Он впервые заговорил в такой манере.
— Два закона сна, — переменил тему разговора Каспер. — Это ведь типичная индийская туфта, верно? В глубине сознания у нас у всех есть ощущение того, что когда-то было главное золотое время, когда всем нам было хорошо, возможно, в самом раннем детстве.
— Но не мне. Великий Сон представляет собой именно такое время для всего сообщества. Мы с тобой, мой печальный Каспер, происходим из той культуры, в которой все — почти все — было утрачено. Потребление вместо общения. Дух наживы вместо удовлетворения. Разве не так?
Стоя неподвижно и тайно созерцая обнаженное тело Ли, Каспер ответил:
— Мне было нечего потреблять.
— Но ты хотел этого. Вы все хватаетесь за сердце, Каспер! — Ли неожиданно приподнялся, все еще не открывая глаз. — Разве ты не помнишь, как у тебя дома все постоянно ели, ели так, что едва могли дышать? Дыхание жизни! Как, несмотря на сентиментальный культ детей, к малышам относились с полным равнодушием, как их били, как учили только плохому? Каспер кивнул.