Суперкарго. Путевые заметки грузового помощника капитана
Шрифт:
Как мы ни торопились, а на судне нас уже заждались, выслушиваем упреки. Серега Петухов, оставшийся за меня, хватается за голову:
— Принимай, Женя, вахту, в ну ее, твою работу!
— Это и твоя работа, товарищ второй.
— Понятно, но без грузового помощника я не представляю, что делать.
— Ничего, привыкнешь. Старпом говорил, что обходились без суперкарго...
А в полночь объявляется команда на швартовку. С утра на судне спокойствие и тишина. Люди уже насыщены рассказами о прогулке, о покупках. Знают, что у того магнитофон оказался в нерабочем состоянии, другому кассеты подсунули без пленки, у третьего зонтик дырявый. Но все же большинство прогулкой довольны,
Третий помощник богатырь Володя Романюк перед завтраком тягает на ботдеке свою штангу. Дело, конечно, полезное, но грохот мне надоел так, что сил нет. По-моему, не знает парень меры. А он, видимо, сгоняет свою тоску по семье. Говорит мне:
— Женя, после этого рейса ухожу в портофлот.
— Да ты же всего первый рейс делаешь!
— Все равно уйду, хочу быть вместе с семьей.
Понятно, что тяжело в рейсе, но зато сколько здесь такого, чего никогда не узнаешь в своем порту! Нет, видно, мы с Володей разные люди.
На корме возле бассейна, заполненного прозрачной зеленоватой водой, блаженствуют свободные от работ и вахт парни и девушки. Здесь и двадцатилетняя повариха Наташа Маринич, и почти ее ровесница Люба Дюрягина; девушки никак не хотят выходить из теплой воды, да вот работа требует. Мы с Сергеем Петуховым тоже решили искупаться, пока выдался часок свободного времени. Идем вдоль берегов полуострова Малакка в Пенанг. Еще вчера мы с мастером решали, куда лучше зайти в первую очередь: в Пенанг или Кланг, чтобы удобнее было взять выделенный нам груз. Решили: в Пенанг.
На подходе к порту снова разразилась тропическая гроза. Никак не привыкну к ней: ливень такой густой, что не видно мачт, гром грохочет над самой головой, удары его, словно кувалдой, отдаются на корпусе судна. В кромешной тьме судно идет к своему месту на рейде. Утром штиль, солнце, и мы посреди красивейшей лазурной бухты, кругом поднимаются зеленые горы, и белый город — у их подножья; через бухту с интервалом в одну минуту идут от острова к материку паромы, соединяя Старый и Новый город.
Груз еще не подвезен, работы пока не предвидится, и можно сходить в город. Переезжаем на пароме — и вот перед нами Пенанг. Мне показалось, что он и уныл, и провинциально грязен, хотя я слышал раньше хорошие отзывы о нем. Знаю, что здесь, на кладбище, похоронены русские моряки с крейсера «Изумруд», что здесь есть знаменитый Храм Змей, построенный на месте, куда по каким-то загадочным причинам приползают из джунглей змеи. Они проводят там несколько недель и исчезают. Служители храма и туристы подкармливают ядовитых гадов. Нет, мы не побываем там, не успеем, а вот город посмотрим. Идем по улицам, удивляясь их запущенности. Никаких реклам, узкие унылые переулки, у дверей кафе и магазинов сидят мрачные малайцы и индусы. Местный рынок тоже темный и страшный, к тому же недавно горел, о чем говорят обугленные стропила.
В Пенанге мы грузим «тингоутс», то есть оловянные чушки. Я думал, с металлом мне будет легко, — оказалось совсем не так. Во-первых, пачки олова тяжелы, по тонне весом, и при неаккуратной погрузке рассыпаются: надо следить, чтобы их не рассовали по углам так, что потом не вытащишь. Старый, беззубый форман успокаивает меня: «Не беспокойтесь, все будет о'кей, я гружу не первый русский пароход, и претензий не было». Но это слова, а спросят, в конце концов, с меня. Нам предстоит переход через Атлантику, а там может так качнуть, что забудешь всех форманов и стивидоров.
Форман приглашает меня к себе на квартиру, говорит, что у него бывают русские парни, есть у него отличный стереомаг, набор классики и поп-музыки.
— Гляди, Гена, чтобы не стащили!
А он мне в ответ:
— Я-то смотрю, но чиф меня уже два раза убирал от трюмов долбить ржавчину и красить.
Бегу к старпому:
— Как можно, Виталий Васильевич, должен же кто-то следить за грузом.
— А должен кто-нибудь следить, чтобы судно имело морской вид? — показывает он на надстройку, похожую на маскхалат.
— Посмотри, рядом стоит немец, какой он чистенький!
Ничего не скажешь, прав старпом. Меня уже шатает, но спать расхотелось. Весь я напряжен, при малейшем стуке или звонке вскакиваю, бегу на палубу. К счастью, погрузку закончили нормально, все пакеты уложены один к одному, свободного места между ними нет, значит, качка не страшна. Мы отшвартовываемся, беззубый форман машет мне рукой с причала, кричит, что в следующий раз обязательно ждет к себе. Какая-то у него слабость к русским, а может, вообще добрый малый. На выходе из бухты пропускаем вперед одессита «П. Старостина», который идет из Сингапура с грузом контейнеров. Привет, Родина! Как сильно ощущение ее здесь, в далеких широтах. Услышишь ли русскую речь, увидишь алый флаг над палубой встречного судна — и сразу в душе всколыхнется затаенное, дорогое чувство, о котором не говоришь, да, пожалуй, и не думаешь, пока находишься у себя дома, но здесь с гордостью вновь и вновь вспоминаешь свою землю, и тогда уж не прельстят тебя никакие экзотические страны. Да, поистине большое видится на расстоянии!
Но вот мы и в Кланге. Снова становимся на бочку, снова с мостика выговаривают Володе Романюку, который как третий помощник отвечает за швартовку на баке. Богатырь и вида не показывает, но, наверное, решение его покинуть флот созревает при этом все быстрее... Через полчаса по обоим бортам у нас уже пришвартованы грузовые баржи, мы открываем трюмы, с тем же авто-ручным способом, вываливаем стрелы за борт, начинается работа. Я не устаю удивляться великому множеству людей в малайзийской бригаде. Ну, ясно, половина сидит без дела. Единственное преимущество этих странных бригад в том, что, приехав на судно, они остаются здесь до конца работ, не теряя времени на пересмены.
С агентом мы подсчитываем оставшуюся кубатуру для погрузки. Теперь надо держать на учете каждый кубический фут: чем плотнее я погружу судно, тем больше мы получим валюты за фрахт. Грузим каучук, тик, фанеру. Пока что мы на этой линии аутсайдеры. Предприниматели пока не имеют перед нами жестких обязательств, которыми они связаны с «акулами» торгового флота капиталистических стран, объединенными в так называемые конференции и диктующими свои условия на линиях. Но с каждым рейсом авторитет наш растет, и «акулы» затревожились: уже мелькают в журналах и газетах бизнесменов заметки о том, что русские перехватывают грузы из-под носа, что Дальневосточное пароходство — ФЕСКО — захватывает Тихий океан... Ничего мы захватывать не собираемся, но честная конкурентная борьба нас не страшит: советские фирмы не подвержены разорениям и упадкам, способны обеспечить любые перевозки.