Суперклей для разбитого сердца
Шрифт:
– И тут еще велики были! – напомнил дотошный Веткин.
– Значит, и велики угнали!
Денис на мгновение зажмурился, вообразив собственную машину, идущую по шоссе в сопровождении эскорта велосипедистов, и тут же вдохновенно выдал свежий план:
– Может, рванем напрямик, через лес? Если повезет, успеем перехватить гадов на шоссе!
– Вперед! – поддержал инициативу заводной капитан Барабанов.
Он перепрыгнул через канаву и побежал в лес, на ходу пугающе цапая рукой кобуру.
– Русик, ты только стреляй по скатам! – выкрикнул вдогонку ему Денис. – Скатов
– Да какие, на фиг, индюшки?! – недослышав, огрызнулся через плечо до предела возбужденный Барабанов. – На охоту мы с тобой после пойдем!
С топотом и хрустом безжалостно ломаемых веток боевая тройка скрылась в лесу.
С тыльной части в заборе обнаружился вполне удобный пролом, и мы с Зямой с удовольствием им воспользовались. Дверь пристроенной к дому летней кухни была открыта. Я подумала, что это Зяма так нерадиво хозяйничал, и оказалась совершенно не готова к засаде в доме! К счастью, затаившийся в нашем жилище мордоворот тоже не был готов к моему появлению. Тем более что я ворвалась в дом, как торпеда, и с разбегу налетела на него, боднув головой в живот. Верзила почему-то стоял на одной ноге, подняв другую так высоко, как будто мы застигли его в момент исполнения канкана. Разумеется, он упал! Я тоже упала, но, предугадав дальнейшие действия Зямы, проворно откатилась в сторону.
Братишка, двигавшийся за мной след в след, уже на ходу запустил руку в торбу со слезоточивой смесью. У неповоротливого гиганта не было шансов избежать покаянной процедуры посыпания главы пеплом. Дождавшись его первого оглушительного чиха, я проворно поднялась на ноги, подобрала с пола первую попавшуюся тряпку, полила ее хлороформом из залежавшейся в моем кармане бутылочки и приложила влажный компресс к лицу павшего колосса. Зяма поспешил мне на помощь, и в четыре руки мы прижимали снотворную тряпку к лицу вырывающегося верзилы, пока его движения не стали плавными и замедленными, как взмахи рук балерины, исполняющей партию умирающего лебедя. Минуты через полторы наш особо крупный лебедь благополучно уснул, и мы с Зямой устало отвалились к стенке.
– Синяки останутся! – посетовал братец, сокрушенно рассматривая свои руки и ноги.
Сопротивляясь нашему невинному желанию организовать ему сиесту, гигант зацепил-таки кулачищами Зяму. Мне повезло, я осталась невредима, потому что грамотно заняла место в изголовье буйного пациента, так что до меня он не дотянулся.
– За руки, за ноги, потащили его в уголок! – распорядилась я.
Мы кое-как перебазировали тяжелого мужика в дальний угол и огляделись, тяжело отдуваясь.
– Да, был денек! – смахнув пот со лба, сказал Зяма в точности, как солдат – участник Бородинского сражения.
– Он еще не кончился! – напомнила я. – Где твоя шляпа с маской, Зяма? Давай снова облачимся в свои карнавальные костюмы. Не знаю, откуда тут взялся этот громила, но он один, а мы ждем группу товарищей, которые нам совсем не товарищи. Значит, встреча с бандитами у нас еще впереди.
Мы поискали сброшенные в спешке аксессуары и вновь оснастили себя намордниками. В них было душно и жарко, и я
– Может, откроем окно или дверь? – не выдержал Зяма.
Я немного подумала. С учетом того, что Горин, игравший роль привратника, куда-то запропастился, план, который мы с успехом осуществили в первый раз, следовало подкорректировать.
– Знаешь, Зяма, пожалуй, ты можешь выйти во двор, на свежий воздух, – решила я.
– А ты? – спросил благородный брат.
– А я останусь в доме, но сниму намордник, – ответила я. – У нас веревка найдется?
– Индюха, ты чего? – даже в полумраке мне было видно, как вытянулось Зямино лицо. – Наши дела еще не так плохи, чтобы вешаться!
– С ума сошел? – я покрутила пальцем у виска. Палец запутался в противопчелиной вуали, и я поспешила сорвать с головы шляпу пасечника. – Я вовсе не собираюсь вешаться! Мне просто нужна веревка, чтобы соорудить новую линию обороны!
Успокоенный братец быстро нашел моток прочного капронового шнура и помог мне привязать его концы к приставным столбикам, на которые мы кое-как пристроили доски своего насеста.
– Если резко дернуть за середину веревки, подпорки упадут, и дощатый помост свалится на головы тех, кто войдет в дверь! – объяснила я Зяме свой новый гениальный план.
– Ты будешь дергать, а моя задача – загнать бандитов в дом? – братец схватил мою мысль на лету.
– Желательно загнать их группой, кучно, – уточнила я. – Чтобы ни один бандит при падении досок не остался неохваченным.
– А они меня не узнают? – заволновался Зяма.
– Тебя в таком виде – в шляпе огородного чучела, в парусиновых штанах Нахаленка и с сумой бродяжки – даже родная мама не узнает, – заверила я брата. – Впрочем, для верности можем прилепить тебе усы. Где-то тут я видела подходящую шубу…
Лохматый тулуп из меха неопознанного животного нашелся на чердаке. Не знаю, сколько лет он украшал собой железную вешалку со сбитыми рогами, но потревоженное нами семейство моли было многочисленным, как население китайского мегаполиса.
Мы отнесли шубу во двор, развернули ее на столе под яблоней и маникюрными ножничками, извлеченными из моей сумки, отчекрыжили от подола несколько меховых полосок. Кройкой занимался Зяма. Он согласился прилепить себе фальшивые усы только при условии, что самолично выберет ту форму накладки, которая будет ему наиболее к лицу. Я смотрела, как эстетствующий братец, глядя в зеркальце моей пудреницы, примеряет усики Чарли Чаплина, усы Гитлера и усищи Буденного, и боролась с желанием отвесить оболтусу крепкую затрещину. Нашел время выпендриваться!
Пышные усы кавалериста оказались Зяме наиболее симпатичны. Я густо намазала кожу над верхней губой бесцветным лаком для ногтей и на него, как на клей, прилепила шубные усища.
– У таракана усики, у мальчугана трусики! – подсмыкнув великоватые штаны, напел Зяма.
В этот момент за забором послышался шум мотора, какой-то транспорт остановился у наших ворот, хлопнула дверца автомобиля, и через секунду в калитку решительно постучали.
Сграбастав в охапку шубу, я гигантскими шагами унеслась в дом.