Супермаркет

Житков Андрей

— Ну, ладно, я тогда с вашим Кулаковым побазарю, как он там лично разбирается, — сказал вслед ему Иван.

Олег, не поворачиваясь, пожал плечами — мол, твое дело, Ваня!

Журналистка Оксана Павленко сидела за компьютером в “ньюс-руме”. Был вечер, и все редакционные уже разошлись по домам, а у нее в послезавтрашний номер материала на пол полосы, как говорится, начать да кончить. Зам. главного всю статью красным маркером перечеркал — стилистика не понравилась, говорит, слишком много эмоций и мало фактов. Интересно, куда она свои эмоции спрячет? Публицистика — это дело такое — с кровью сердца. Их так на журфаке учили…

“Сухарь!”— мысленно обозвала Оксана заместителя

главного редактора.

“Наезды” начались после того материала о супермаркете. Приперся сам директор, Владимир Генрихович, кажется? — у них с заместителем был долгий полуторачасовой разговор, потом ее “вызвали” на ковер и велели писать опровержение. Мол, факты оказались непроверенными, недостоверными, статья не была объективна, потому что сама журналистка в погоне за сенсацией совершила незаконные действия, которые подпадают под какую-то там статью уголовного кодекса. Оксана отказалась. Был скандал. Опровержение написали без нее, после этого началось: то один материал завернут, то другой, то третий. Раньше шел разговор о “штате”, теперь никто даже не заикается. Она уже даже стала подумывать о том, что заместителя просто “купили”, а главный все это дело покрыл. Да нет, бред какой-то! Солидная газета не будет пачкаться… А, может, наоборот — припугнули? В общем, дело темное… Договорились.

На столе зазвонил телефон. Оксана сняла трубку.

— Слушаю.

— Здрасьте, Оксану Павленко можно к телефону позвать? — раздался в трубке девичий голос.

— А кто ее спрашивает? — осторожно поинтересовалась Оксана.

— Знакомая одна, — ответила девица.

— Я слушаю, — Оксана посмотрела на экран монитора, заметила опечатку, подвела курсор, стерла лишнюю букву.

В трубке замолчали. Было слышно только легкое дыхание.

— Ну, говорите же, что вы хотели?

Раздались короткие гудки. Оксана положила трубку, задумалась. Голос был до боли знакомый. У Оксаны была хорошая память на голоса. Ну, конечно, это та самая девица — бандерша, как окрестила ее про себя Оксана. Малолетняя красотка с замашками воровского “авторитета”. Жестокая, расчетливая, безжалостная. Придет время — она через чью-нибудь жизнь переступит.

“Ну, и что им еще от меня надо? — подумала Оксана, глядя невидящим взглядом в текст на экране. — Мало опустили? Странный у нее какой-то голос. Не такой, как в прошлый раз. Не наглый. Скорее — виноватый. Может, все-таки что-то случилось?”

Евгений Викторович устало откинулся в кресле своего автомобиля. Ворота отъехали, и он вырулил со двора супермаркета. Глаза сами собой закрывались. Он так и не смог уснуть прошлой ночью. После внеочередной ночной разгрузки по вине водителя, не проверившего исправность машины перед рейсом, он возвращался домой, чертыхаясь. Ладно бы “левый” товар, деньги с которого осядут в его карманах, а то — обычный, законный, со всеми документами, оформленный по всем правилам. Какие-то гребаные шоколадки, которых он терпеть не может! Его остановили “дэпээсники”, долго проверяли документы, приказали открыть багажник, дверцы, совершенно наглым образом обыскали всю машину. Евгений Викторович пробовал с ними и договориться, и поругаться — менты были неприступны, как сфинксы.

Домой он приехал возбужденный, принял ванну с успокаивающим настоем трав, но так и не заснул. Через три часа надо было тащиться назад на работу.

Евгений Викторович вырулил на широкую оживленную улицу, не торопясь, поехал по крайней правой полосе, боясь заснуть за рулем. Впереди резко затормозила “Ауди” с номерами, покрытыми густым слоем пыли. Евгений Викторович нажал на тормоз. Дремотное состояние тут же улетучилось. Евгений Викторович высунулся в окно, чтобы простыми

русскими словами сказать водителю “Ауди” все, что он думает по поводу подобной езды, но не успел — из стоящей впереди машины выбрались двое. По их массивным шеям Евгений Викторович сразу определил род их занятий. Он понял, что удирать поздно — придется разговаривать.

— Слушай, начальник, базар есть, — сказал один из “быков”, наклоняясь к окошку.

— Вы чьи? — осторожно поинтересовался заместитель директора.

— Мы — ничьи, мы — сами по себе, — сказал “бык.”

— Тогда вы лучше обо всем с Моргуном поговорите, — посоветовал парням Евгений Викторович. — Он вам все растолкует.

— Знаем мы все про Моргуна — хороший человек, — кивнул “бык”. — Нам он ни к чему. С тобой побазарить надо. Душевный разговор получиться может.

— Ребята, я вас не знаю, поэтому боюсь, — откровенно признался Евгений Викторович.

— Ладно, отвали! — приказал своему напарнику “бык”. Второй парень сел назад в “Ауди”. “Бык” обошел машину, Евгений Викторович открыл ему переднюю дверцу, парень плюхнулся на сиденье рядом с замом. Машина дрогнула. “Килограммов сто двадцать, наверное,”— подумал Евгений Викторович.

Если честно, он вовсе не боялся этих “ничьих” “быков”, и не потому, что не был трусом — как раз трусости в нем было предостаточно, — а потому, что прекрасно знал, что “наехать” на него никто не сможет, разве что Моргун когда-нибудь отвернется. Ну, так они с Моргуном давние “кореша”, сопливыми пацанами во дворе в войнушку играли…

— В общем, развести одно дело надо, начальник, — сказал “бык”.

— Какое дело? — поинтересовался Евгений Викторович.

— На тебя Дохаев “баллоны катит”, будто ты ему денег за товар задолжал.

— Я? Дохаеву? — удивился Евгений Викторович. — Я с ним за весь товар сполна рассчитался.

— Он говорит — нет. На складе у него твой товар, ты заказал, а теперь брать не хочешь.

— Ах, на складе, — усмехнулся Евгений Викторович. — Тогда все понятно.

— Ну, как поступим? Сам ситуацию разрулишь или кого из людей Моргуна пошлешь? — спросил “бык”.

— А что, сам Дохаев побоялся со мной встретиться?

— Дел у него очень много. Он к нам за помощью обратился, — объяснил “бык”.

Евгений Викторович задумался. Дохаев жадный — это понятно. “Черный” нал ему как воздух нужен. Иначе зачем нужен был бы такой склад? Через банк работать — прибыли чуть. Но к людям Моргуна обращаться нельзя, потому что у Евгения Викторовича свой личный интерес имеется. Погорячился он с этим оптовиком. Не продумал. Сам пожадничал.

— Сам разрулю, — кивнул Евгений Викторович. — Только сейчас не могу. Чуть позже. Тут у меня неприятности с ОБЭПОм. С ним разберусь, тогда возьму свой товар со склада.

— А если мы твои “неприятности” проверим? — спросил “бык”.

— Это — пожалуйста, — пожал плечами Евгений Викторович. — Только зачем мне врать? Так своему Дохаеву и передайте.

— Ну, смотри… — “бык” выбрался из машины, зашагал к “Ауди”. Евгений Викторович смотрел ему вслед.

“Ауди” отъехала от тротуара. Евгений Викторович облегченно вздохнул. Ну, Дохаев, вот идиот! Даром что башка большая! Неужели некому было товар спихнуть? На принцип пошел. Устные договоренности вспомнил! Ну, ладно, теперь-то он навсегда в “черном” списке, никто из крупных магазинов у него даже заплесневелой ириски не возьмет! Может, ребятам из ОБЭПа помочь с “левым” оптовым складом? Нет-нет, это было слишком рискованно, слишком явно — все карты на виду. Дохаев сразу все в одну ниточку свяжет и молчать, конечно, не станет. Сам себя накажешь. Видимо, все-таки придется у него последний раз товар взять. Но только потом…