Супермен для феминистки
Шрифт:
Василиса с помощью пальцев расширила припухшие глаза и высунула язык. Она заболела. У нее наверняка температура под сорок, недаром голова раскалывается. Сейчас она отправится в поликлинику и возьмет больничный. Василиса потрогала свой лоб. Жутко холодный. Видно, перегрелся, как рефлектор, который перегорел у нее прошлой зимой. Только что лоб был раскаленным, а теперь стал жутко холодным. «Хватит врать! – остановила себя Василиса. – Я просто боюсь идти в офис. Я не хочу на работу!» Но каким-то образом нужно зарабатывать себе на хлеб и кофточки!
Голова плохо соображала, поэтому из всего того, что смогла рассказать Василиса Алевтине, та поняла только то, что ее подруга влюбилась в почти женатого мужчину. Самое опасное то, что она ничего не собиралась с этим делать. Василиса пустила на самотек ход своих чувств, притупленных похмельным синдромом.
– Ты сошла с ума, – шипела на нее Алевтина, – иди сейчас же к нему и скажи: все, что было вчера, прекрасно. Поблагодари его за чудесный вечер. Ты должна мозолить ему глаза каждый час. Сначала ему будет неловко, но потом он привыкнет к мысли, что не на одной Анфисе свет клином сошелся. Что есть еще симпатичные девушки, не лишенные определенных достоинств, готовые бороться за его внимание!
– Пусть это будет недостатком среди всех моих достоинств, но бороться за его внимание я не стану. Тем более благодарить. Я до сих пор не могу понять, как могла с ним целоваться.
– Только целоваться? – Алевтина наклонилась к Василисе, чтобы девушки, сидящие над отчетами, их не слышали. – Ты смотрела под кроватью?
– Алевтина, я сплю на софе.
– А ты уверена, что спала одна?
Глаза у Василисы округлились. Об этом она не подумала. Она мало что помнила из прошлого вечера не только из-за выпитого алкоголя, но и из-за разбушевавшихся в ней чувств. Они, эти чувства, несли ее над землей, и, что творилось внизу, она не замечала.
– Такого не заметить нельзя, – твердила подруга. – Конечно, не все мужчины одинаковы. Некоторые действуют, как минометная очередь. Быстро и мимо. Но есть и такие…
– Алевтина! Ничего такого не было, – твердо сказала Василиса, обидевшись, что та сравнила Федора с минометом.
– Придешь домой, загляни под софу. И если найдешь там мужской носок, то не пугайся. Один мой бойфренд убежал под утро без своего нижнего белья. Представляешь?!
Василиса хмыкнула: а чего, собственно, особенного?
– Он надел мое, – доверительно сообщила Алевтина. – Жена его выгнала. Я тоже. Зачем мне растеряха-минометчик? Все-таки на твоем месте я бы сходила на четвертый этаж. Даже не к Федору, а посмотреть на его Анфису. Не завяли ли ее желтые розы? Желтые цветы, говорят, дарят к разлуке!
– К радости общения, – не выдержала Татьяна, которая прекрасно, как и все остальные, слышала, о чем говорят подруги. – Лично я бы на твоем месте, Эллис, не стала бы мозолить Федору глаза. Если он относится к тебе серьезно, то сам должен сделать шаг навстречу.
– Вот-вот, –
В дверь постучали. Все удивленно подняли головы. Раньше к ним никто не стучал. Не считая случая с Кутейкиным, когда тот накануне Нового года оделся Дедом Морозом. Он постучал для конспирации и приличия – хотя что может быть приличного в белой бороде и красных трусах? Сейчас же готовая к подобному Алевтина несмело протянула: «Вой-ди-те», – и дверь распахнулась. На пороге возник загорелый южанин в фирменном костюме именитой кондитерской фабрики и заорал, виляя хвостатой попой:
– Я шоколадный заяц, я ласковый мерзавец… – В руках он держал огромную коробку конфет, которую протягивал Василисе.
– Зайчатину заказывали наверху, – Татьяна подняла указательный палец к потолку. – Там у нас будущие молодожены. Чего только не заказывают, чего только не вытворяют.
Шоколадный самец достал из кармана бумажку и прочитал по слогам:
– Эл-л-л-ли-с-с Се-ме-но-ва где?
Алевтине так хотелось ответить, что в Караганде, но она сдержалась. Встала, подошла к зайцу, взяла у него бумажку.
– Девочки, у него действительно оплаченный заказ для Семеновой. Давай, – она взяла коробку с конфетами. – Дорогие?
– А то! – Заяц скосил глаза к потолку, указывая на заоблачную цену сладкого подарка.
– То-то, – сказала Алевтина, кладя коробку перед Василисой, – а то нас дешевизной не купишь! – И вытолкала зайца, сунув ему в кулак десятку. – И что ты на это скажешь? Беги, ставь чайник!
– Честное слово, девочки, – говорила Татьяна, уплетая шоколадные конфеты, – в Кутейкине что-то есть. Эллис, ты к нему приглядись получше. У него челюсть мощная. Выдающаяся вперед челюсть определяет неординарное будущее личности.
– Кутейкин?! – Василиса не дожевала конфету и отложила ее в сторону. – Да, ведь это Кутейкин оказался таким щедрым…
На этот раз они стучать не стали. Трое одетых в испанские костюмы парней нахально вломились в бухгалтерию, выпячивая вперед инструменты.
– Где Семенова?! – крикнул один из них.
Удивленные сотрудницы с перепачканными шоколадом ртами одновременно указали на Василису.
– Серенада под названием «Ты одна у меня!», исполняется ансамблем «На троих», – провозгласил парень и схватился за гитару.
Василиса взяла со стола недоеденную конфету и принялась ее нервно жевать. Концерт продолжался минут пять, после чего «испанцы» на чистом русском языке заявили, что все оплачено, и ушли. В дверь постучали. Василиса быстро схватила из коробки очередную конфету и засунула в рот.
– Вой-ди-те, – проикала Алевтина, прикрываясь стандартным листом А-4.
Он вошел. Если бы с небес спустился сам Аполлон, то изумления было бы меньше. Такого красивого мужчину собравшиеся в бухгалтерии женщины видели впервые. Эллочка извинилась, подошла к нему и пощупала бицепсы.