Супргуа Архангела
Шрифт:
— Прости.
— Не плачь, милая. — Она взяла сестру за руки и крепко прижала к себе. — Всё в порядке. Моей силы хватит на обеих.
Елена поцеловала Бэт в висок.
— Бэт?
— Ох, Элли. — Всхлипнув, Бэт отстранилась, утёрла платком слёзы. Даже с покрасневшими глазами и отёкшим носом она выглядела прекрасной. — Элли, они не станут обращать меня. Мы всегда с Харри думали, что оба станем бессмертными и будем жить вечно вместе, но меня не станут обращать.
У Елены кровь застыла в жилах. Она спросила Рафаэля по поводу Бэт, и ей ответили, что сестра
— Мне очень жаль…
— Элли, ты теперь ангел. — Бэт схватила Елену за предплечья, а в её глазах сияла надежда. — Ты можешь меня обратить. Или попроси об этом архангела. Прошу, Элли. Пожалуйста.
Чувствуя себя разбитой после спора, который закончился, когда Елена сказала Бэт, что ничего не может сделать, она была не в том настроении, чтобы приниматься за следующую задачу из списка. Но…
— Я уже долго трусила.
Она вставила ключ в тяжёлый жёлтый замок и повернула его. Когда Елена впервые увидела этот ключ, решила, что Джеффри снял ячейку, чтобы хранить в нём память о её детстве… о её матери. Но оказалось, что он снял склад, с металлической дверью на колёсиках.
Сара, прислонившись к соседнему складскому блоку, скрестив руки на пышной груди, скрытой сливовой тканью элегантного костюма, покачала головой.
— Дело не трусости, Элли. И ты это знаешь. Боль невыносимая.
Да. Чертовски сильная. Гнев, печаль и любовь смешались в едком вареве в душе. Такое знакомое чувство — её чувства к Маргарите никогда не будут простыми.
— Спасибо, что поехала со мной, знаю, как ты занята.
— Ещё раз поблагодаришь, и я тебя пну.
Сара наклонилась, чтобы поправить тонкий ремешок, тянувшийся на её трёхдюймовых каблуках.
— Хотя я удивлена, что высокий, всемогущий и опасный не с тобой.
— Мне нужна ты. — Женщина, которая стала для неё большей семьей, чем люди, с которыми у неё одна кровь. — Рафаэль понимает дружбу, даже если сам так не думает. — Он сковал стальные узы со своей Семёркой, особенно с Дмитрием.
Сняв замок, Елена сжала его в руке, а второй открыла дверь. Свет упал на пол внутри, а затем на ближайшую к двери коробку. С края свисало потёртое оранжевое одеяло. С колотящимся сердцем она попыталась открыть дверь шире, но не смогла — всё тело задеревенело.
— Сара.
Её лучшая подруга положила руку на дверь.
— В какую сторону, Элли? На себя или от?
«— Ну же, кроша. — Смеющиеся слова в этом хриплом голосе с красивым акцентом. — Забирайся на борт.
С трудом забравшись на большую кровать и натянув одеяло на плечи, она протиснулась между Ари и мамой.
— Эй! — запротестовала Ари, прежде чем засыпала хихикающее лицо Елены поцелуями. — Маленькая обезьянка».
— Элли.
Вернувшись в настоящее, Елена закрыла дверь, снова запирая её дрожащими
— Не могу. — У неё сердце грохотало в горле, ладони были влажными. — Боже, я не могу. — Она рухнула на землю, спиной к двери.
Сара села рядом, не обращая внимания на то, что смяла костюм.
— Эти вещи столько ждали, подождут ещё. — Положив руку на плечо Елены, она сжала его. — За последние полтора года тебе пришлось очень многое переварить. Торопиться некуда.
— Не знаю, почему это всё на меня так действует. Там есть и хорошие воспоминания.
Но иногда, Елена внезапно поняла, даже самые лучшие воспоминания режут, как ножи.
— Сара, — сказала она, с трудом выговаривая слова, — мне нужно рассказать тебе кое-что о моём прошлом.
— Я слушаю.
Услышав это простое заявление о поддержке, Елена глубоко вздохнула и… Наконец, рассказала своей лучшей подруге о чудовище, которое мучило Ари и Бэль, которые превратились в жутких кукол на залитой кровью кухне, как её мать стала женщиной, которая кричала, кричала и кричала, а отец стал незнакомцем, который ненавидел свою старшую выжившую дочь.
— Я не могла рассказать прежде, — прошептала Елена. — Даже не могла заставить себя думать об этом.
По лицу Сары текли слёзы.
— Вот почему ты просыпалась с криком.
В Академии они жили в одной комнате, а когда закончили её жили в одной квартире.
— Да. — Какая-то её часть не переставала кричать с того самого убийственного дня почти двадцать лет назад.
Несмотря на поддержку Сары и на физическую усталость после учебных полётов, которые она провела позже в тот же день, Елена не могла избавиться от меланхолии, которая окутывала эмоциональным мраком. Когда она стояла под душем, собираясь переодеться к ужину, события дня обрушились безжалостным дождём. Ещё хуже срыва в хранилище было воспоминание о предательском выражении лица Бэт, когда сестра отвернулась от неё.
— Я умру, Элли. Умру, а ты останешься жить.
Она попыталась смыть боль, которая терзала сердце, но она отказывалась уходить. Когда у Елены защипало в глазах, она посчитала виновным шампунь, и подставила лицо под брызги. Она не могла игнорировать осознание того, что с течением лет ей придётся наблюдать, как на лице, которое всегда было моложе, появляются морщины, и однажды Елена будет стоять над могилой Бэт.
Не в силах вынести эту мысль, она выключила воду и вышла… оказавшись в объятиях архангела.
— Я мокрая. — Слова вырвались сами собой.
Он притянул её скользкое от воды тело ещё ближе к себе.
«Я чувствую эхо твоей боли, Елена».
Как бы она ни была расстроена, знала, что Рафаэль мог убрать причину этой боли, даже не говоря об этом Елене и, вероятно, борясь с желанием сделать именно это.
— Ничего страшного, — сказала она, чувствуя слишком сильную боль, чтобы поделиться ею. — Ничего нового.
В голове пронёсся яростный вихрь с запахом дождя и ветра.