Супруг-незнакомец
Шрифт:
Слуга действительно сидел возле двери, но ее внимание приковал не он, а пожилая женщина, стоящая в коридоре и держащая на руках маленького ребенка.
Малыш уставился на Изабеллу, приоткрыв рот от удивления. Она так и впилась в него глазами. У него были темные кудри и глаза отца, но нос и подбородок были ее. Это был самый красивый мальчик, которого она когда-либо видела.
Изабелла потянулась было к ребенку, но он внезапно расплакался.
– О, пожалуйста, не плачь, прости меня! – сказала она, делая шаг вперед и протягивая к нему руки. Но потом остановилась, чувствуя, как разрывается
– Вы не виноваты, госпожа, – сказала женщина. – Он хочет, чтобы вы пели. Мы остановились, чтобы послушать.
Изабелла издала сдавленный звук, который был наполовину смешком, наполовину всхлипом. Сердце болело и в то же время переполнялось любовью к этому малышу, который был ее частью.
– Разумеется, – сказала она. – Но почему бы вам не войти, так будет удобнее. Я буду петь столько, сколько он захочет.
Женщина внимательно оглядела Изабеллу. Она поглаживала мальчика по спине, что-то приговаривая ему. Затем взглянула на ребенка и потом опять на Изабеллу, словно что-то оценивая.
– Да, – сказала она после долгой паузы, – мы зайдем.
Адан наконец оторвался от рабочего стола. Пора было заканчивать. После ухода адвоката он поговорил по телефону с Жасмин и все рассказал ей. Она долго молчала, а потом сказала:
– Может быть, это к лучшему.
– Это не то, что мне нужно, – ответил он.
В голосе Жасмин чувствовалось тепло.
– Она все еще твоя жена и мать твоего ребенка. Я думаю, что судьба вернула ее тебе не случайно.
Они поговорили еще немного о свадьбе, о том, что все необходимо отложить. Жасмин была великодушной, понимающей, и Адан злился все сильнее, пока говорил с ней. Злился на Изабеллу.
Он хотел, чтобы Жасмин стала Рафику матерью, и как можно скорее. Он не знал, почему раньше не делал ей предложения, но такое решение не приходило ему в голову. Он убедил свою старую няню, жившую на покое, стать няней для своего сына. Он знал, что поручает сына заботливым рукам. Но Калила была уже очень стара, и Адан чувствовал себя виноватым, заставляя ее снова работать.
Он каждый вечер приходил к сыну, играл с ним, читал ему. Рафика любили так, как самого Адана никогда не любили. Отец был надменным человеком, не способным проявить истинную привязанность к своим сыновьям. Из них растили твердых, сильных сынов пустыни, а не высокомерных, избалованных юношей. Адан, однако, не думал, что Рафик вырастет менее мужественным из-за его любви и заботы. Ему было радостно, когда по вечерам он входил в детскую и видел, как маленькое личико сына светится искренней и чистой любовью. Изабелла действительно как-то сказала, что любит его. Он не выдумал это. Он все еще помнил, как она сказала ему это в одну из ночей. Она была такой юной, такой наивной, и он тогда отпрянул от нее, встревоженный, сам не зная почему.
Вскоре она почувствовала, что беременна. А потом ее стала мучить тошнота по утрам, и он покинул ее постель. Адан хотел, чтобы она отдыхала и была здорова. У него появилось ощущение, что его присутствие мешает ей спать.
Адан нахмурился. Сказал ли он ей тогда, почему он перестал спать с ней? Конечно же она знала, почему они перестали заниматься сексом, – она слишком плохо себя чувствовала. Но понимала ли, почему он оставил ее одну?
Он тогда не сказал ей почему, и эта мысль теперь беспокоила его.
Психиатр, осмотревший Изабеллу после ее прибытия, не смог сообщить ему ничего нового. Изабелла утверждала, что ничего не помнит о своем замужестве и рождении ребенка. Случай был необычный, но такое было возможно. Просматривая записи в медицинской карте Изабеллы, доктор сказал, что у нее имелись признаки послеродовой депрессии.
Подобное состояние – достаточно распространенная вещь, пояснил доктор. Оно появляется в результате гормональных сдвигов в организме женщины. Иногда состояние ухудшается и может вызвать галлюцинации или мысли о причинении вреда себе или ребенку.
Адан был потрясен. Он и предположить не мог, что тогда с Изабеллой что-то было не в порядке. Доктор предположил, что она пыталась совершить самоубийство. Записи в карте до ее исчезновения свидетельствовали, что она не принимала антидепрессанты. Доктор, наблюдавший ее, должен был прописать медикаменты, чтобы облегчить ее состояние.
Возможно, что ее врач просто не заметил этих признаков.
Адан не знал, что ему делать с этой информацией, но, подходя к детской, он отбросил все мысли об Изабелле. Все, чего он сейчас хотел, – обнять сына и провести время, наблюдая за его забавами. Он толкнул дверь и вошел в покои, заваленные игрушками.
– Калила! – позвал он, но никто не ответил. Он прошел в детскую, но Рафика не было ни в кроватке, ни на полу, где он всегда играл.
Калила и Рафик обычно были здесь в это время. Он постоял немного в недоумении, но потом внезапная мысль озарила его, словно вспышка молнии.
Он поместил Изабеллу так далеко от детской, как только мог, но это была жилая часть дворца, и ее комнаты были доступны. Они просто выходили в другой коридор. Он оставил слугу, которому было приказано не пускать ее из комнат. Но все же была вероятность, что она как-то нашла Рафика.
Он бросился по коридорам к ее покоям. Когда Адан остановился у ее двери, запыхавшись, слуга, приставленный к ней, упал ниц и начал что-то бормотать.
Адан услышал пение. Это пела Изабелла, звуки ее голоса были чистыми и глубокими, они обволакивали его теплом, словно плед в холодную пустынную ночь. У него отчаянно билось сердце, он осторожно открыл дверь, молясь про себя, чтобы его догадка не подтвердилась и сына там не оказалось.
Изабелла сидела на одном из низких диванчиков, закрыв глаза, и пела. Калила устроилась на другом диване напротив.
А Рафик стоял, положив руки на колени Изабеллы. Его личико было обращено к ней.
Адан был в бешенстве, и это понятно. Но было еще какое-то чувство. Потеря?
Рафик был его сыном, несмотря ни на что. Это было досадной случайностью, которая никогда не повторится. Рафик никогда не вспомнит об этом.
Изабелла умолкла, открыла глаза и улыбнулась сыну. Он запрыгал, смеясь от удовольствия.
Изабелла протянула руки, Рафик протянул свои навстречу, она нагнулась и подхватила его. А потом крепко обняла. Адан сходил с ума, наблюдая за этим.