Супружеский долг

Сэндс Линси

— Эйнфорд!

Эмори вздохнул и послал коня вслед за королем. Ему надо взять себя в руки. Надо успокоиться и придумать какой-нибудь план. Его жена не погибнет. И он тоже. Бертрану не владеть ею!

— Нет, милорд, нет! Пожалуйста, возьмите себя в руки! — лепетала Эмма, упираясь в грудь ошалевшего Бертрана и содрогаясь от его омерзительных поцелуев. — Мы так не можем!

— Не можем? — Он поднял голову и нахмурился: — Ты этого не хочешь?

Эмма растерянно заморгала.

Скорее она согласилась бы… Впрочем, это не важно. Она сейчас не могла себе позволить быть капризной. Чтобы убежать, ей надо во что бы то ни стало завоевать его благосклонность.

— Ах, разумеется, хочу… Но, милорд, потерпите, ради Бога! Мы должны проявить выдержку.

— Но почему?

— Почему? — Прикусив губу, она отчаянно искала предлог отказать ему. — Я… у меня женские дни.

— Женские дни… — Он растерянно сглотнул, лицо исказилось отвращением. Однако он тут же нахмурился. — Но ведь у вас будет ребенок.

— О да, но понимаете… Я… — Эмма на миг замолчала, глядя на него невидящим взглядом, и в тот же миг поняла, как спасти дитя, возможно, зреющее в ней. Смущенно улыбнувшись, она опустила глаза — Но, милорд, неужели вы в это поверили?

— Что?

— Ну-у, вы же так умны, вы наверняка догадались, что это всего лишь уловка.

— Уловка?

— Да. Мой муж решил, что тогда вы оставите его в покое.

У Бертрана брови полезли на лоб.

— Он так решил?

— Ну да. Но вы ведь разгадали обман? Во время последнего нападения он чуть не погиб. Ему повезло, что он выжил. Но теперь он стал бояться, что в следующий раз его обязательно убьют… — Мысленно она попросила у мужа прощения за эту ложь.

— Он боится?

— Боится. Поэтому он настоял, чтобы я говорила всем, будто беременна. Конечно, я не хотела делать это…

— Не хотела?

— Ах, милорд, разумеется, нет! Зачем? Чтобы лишиться возможности стать вашей женой? Отказаться от такого мужа, как вы? Такого… хорошего… э-э… красивого… умного?

Он самодовольно напыжился, но вдруг подозрительно сощурил глаза:

— Так зачем же вы мне солгали?

— Зачем?

— Да. В саду его не было. Вы могли сказать мне правду.

— Понимаете ли… Все это так, но если бы он узнал, он бы меня побил.

— Побил вас? — Глаза Бертрана расширились от удивления.

— Да-да. Он угрожал мне… — Говоря эту чушь, Эмма сама себе удивлялась. Она так бойко сочиняла одну сказку за другой… Ей даже начало это нравиться.

— Не может быть!

— Нет, может, — беспечно продолжала она. — А он такой крупный мужчина. Я побоялась, что если он ударит меня, то убьет.

— О да. Несомненно, — согласился Бертран, слушая ее жалобные речи. Поморщившись, он признался: — Моя мать тоже слишком любит пользоваться тростью, но, конечно, ее побои лишь оставляют синяки. Убить они не могут.

Эмма не знала, что на это ответить,

так что просто сочувственно покивала головой.

— О любовь моя! — внезапно воскликнул Бертран, прижимая ее к груди. — У нас гораздо больше общего, чем я мог надеяться. Мы будем счастливы вместе. Я все сделаю для этого! — Он подтвердил свое обещание поцелуем, от которого Эмма внутренне содрогнулась.

— Пожалуйста, милорд, — взмолилась она, когда он вновь повел цепочку мокрых поцелуев по ее шее. — Мои женские дни…

— О да! — Бертран тотчас отпустил ее. — Я прошу прощения, что забылся. Но я так счастлив!..

— Да, конечно, — с облегчением промолвила Эмма.

— Я едва могу дождаться часа, когда мы увенчаем нашу страсть соединением. Я буду тебе нежным любовником, дорогая. Ты больше не будешь страдать под неуклюжими лапищами Эмори.

— Я и выразить не могу, какие чувства пробуждают во мне твои слова! — с притворной радостью вскричала Эмма, а затем, выдавив из себя улыбку, добавила: — Могу ли я еще чем-нибудь подкрепиться, милорд? Эта кружка пролилась… — В доказательство она подняла с пола пустую кружку.

— Да-да, сейчас же! — Он поспешно подошел к двери и, отворив ее, громко крикнул служанку.

— Я думала, что мы спустимся вниз и сами… — пробормотала она, когда он снова закрыл дверь.

— О нет. Матушка сказала, что вы должны оставаться под замком, пока… — Он замолк, а Эмма недоуменно нахмурилась. — Прости, моя любовь, но матушка всегда поступает по-своему. Но это долго не продлится. Как только Эмори умрет, мы поженимся, и ты будешь свободна.

Эмма с трудом удержалась от слез. Она так надеялась получить хотя бы некоторую свободу передвижений! Тогда она нашла бы способ сбежать. Однако ничего из этого не получилось.

Вздохнув, она подошла к окну и стала смотреть на лес за рвом. Расстояние до него было не слишком велико. Если бы ее темница была расположена чуть пониже, например на втором уровне, она бы спрыгнула вниз. Но ведь здесь так высоко… — Эмма опять тяжело вздохнула.

Видя ее огорчение, Бертран и сам нахмурился.

— Прости, — продолжил он, помолчав. — Может быть, я могу сделать что-то еще, чтобы облегчить твое пребывание здесь? Например, принести тебе нитки и иголки для вышивания? Или книжку?

Когда Эмма не откликнулась на его предложение, он грустно вздохнул, с тоской рассматривая ее силуэт на фоне окна. Внезапно он оживился:

— Может быть, ты хочешь сменить одежду? Я велел сшить для тебя платье. — Она резко обернулась к нему, и Бертран, смутившись, добавил: — На всякий случай.

Эмма отвернулась, не желая продолжать этот разговор, но чувствовала, что Бертран все еще неуверенно переминается у нее за спиной.

— Оно желтое, — пытался заинтересовать он ее. — Ты в нем будешь выглядеть прелестно.