Суровая Проза, Трилогия(CИ)
Шрифт:
Карпук и его "камуфляжные" орлы, окружившие со всех сторон Лачо Золотова, скрылись в ночном сумраке.
Взревели мощные автомобильные двигатели. Взревели и - через десяток секунд - стихли: уехали "фээсбэшники".
– К-кто это такой - С-степаныч?
– слегка постукивая зубами, уточнил Сергей.
– Да, таксист ваш, который с усами.
– Наш? То есть, закреплённый за нами?
– Что в этом такого?
– начальственно хмыкнул Сомов.
– По таким-то непонятным и кровавым происшествиям? И подстраховка, понимаешь. И дополнительный источник информации.
– Да.... То есть, я.
– Смотрели, небось, в школьной юности американский фильм - "Большие гонки"?
– Смотрела. В том смысле, что мы вместе с Серёжей смотрели. Целых три раза.
– И какой главный...м-м-м, слоган, скажем так, данного фильма?
– Ну, честно говоря..., не знаю.... А, действительно, какой?
– Мол, в страшные зимние морозы два индейца, спящие под разными одеялами, замерзали насмерть. Практически всегда.... А два других индейца (индеец и индианка, имеется в виду), заблаговременно залезшие под совместное одеяло, неизменно выживали...
– Извините, но ничего такого не получится, - тут же надулась горным мыльным пузырём Ольга.
– Даже и не надейтесь. По крайней мере, до вечера ближайшего воскресенья.... Кстати, по поводу предстоящего бракосочетания. С моей стороны свидетельницей будет - Александра Сомова, закадычная и многократно-проверенная подружка. А с твоей стороны, милый? Павел Андреевич?
– Было бы очень даже симпатично, - вздохнул Сергей.
– Но.... Нехорошо это - привлекать к таким делам непосредственное начальство. Неприлично, по меньшей мере.... Сан Саныча, пожалуй, позову. Обязательно.... Так что, Оля, поехали домой?
– Поехали. Но пока только - по домам. Извини. Всё должно быть так - как должно. Всегда и везде. Да и папа с мамой могут неправильно понять...
В салоне такси звучала музыка: грустный мужской голос - на удивление гармонично сливаясь со звуками скрипки, - пел:
Плачет ночь. Таинственно и свято.
Плачет нежно.
В полной тишине.
И Любовь - с ней рядышком - распята.
Как и прежде.
Словно - на Кресте...
Не грусти, мы вырвемся отсюда.
Как всегда.
В потёмках полутьмы.
И летают бабочки - повсюду.
Словно знак больной
Весны...
Мы уйдём - таинственно и свято.
Бригантина - вздрогнула - в порту.
Паруса.
И лишь Любовь - распята.
На Кресте.
На ветряном ветру...
И пускай - опять рыдает - скрипка.
Ветрено, начало октября.
Паруса.
И за окошком зыбко.
Я играю только -
Для тебя...
Пусть метель.
И за окошком - зыбко...
Я играю только
Для - тебя...
На твоих устах - дрожит улыбка,
Золотая - девочка - моя...
Глава пятнадцатая
Корреспондентское расследование
Утро вторника выдалось тихим, робким и спокойным: даже будильник звенел откровенно вкрадчиво и даже слегка смущённо. Да и кот Иннокентий не приставал со своей извечной проблемой, мол: - "Голодным можешь ты не быть, но попросить еду - обязан..." Правило такое - насквозь-насквозь краеугольное - у всех уважающих себя котов...
Так, только слегка помуркал из своего любимого обшарпанного кресла, мол: - "Удачи тебе, хозяин, во всех делах и начинаниях праведных. И в личных, и, так сказать, в общественных. Если что будет нужно - непременно обращайся. Помогу.... Что - если что? Дельный совет, к примеру. Или там действенная физическая помощь. В плане - загрызть наглого и приставучего врага. Или там острыми когтями - морду наглую - в хлам расцарапать.... Только, блин горелый, про сметану не забудь. Пожалуйста...".
– Не забуду, приятель...
Сергей покинул кровать, посетил туалет, сделал пятнадцатиминутную активную зарядку, принял контрастный душ, плотно позавтракал, оделся, оставил спящему коту - вдоволь всего и всякого, включая блюдечко со сметаной, и дисциплинированно отправился на Службу (на которой, впрочем, ещё даже и оформлен не был).
Вышел, значит, спустившись по бетонной лестнице, из подъезда, оперативно поднял, спасаясь от колючего северо-восточного ветра, воротник плаща и непроизвольно замер: ему навстречу - со стороны Будапештской улицы - неторопливо вышагивала парочка пожилых людей. То бишь, достославная соседка Матрёна Ивановна "под ручку" с высоким и костистым старичком.
"Хм, однако. Картина маслом", - неуверенно пробубнил задумчивый внутренний голос.
– "Приметный такой делуля, с тёмным и угловатым лицом, словно бы высеченным из обломка северной скалы. Волосы достаточно длинные и совершенно седые. А глаза...э-э-э, фанатичные такие глаза. Круглые, янтарно-жёлтые и - однозначно - фанатичные. Опирается на чёрную старомодную трость с блестящей ручкой. То бишь, с блестящей рукояткой. Извини, братец, но не знаю - как надо правильно говорить. Не разбираюсь я, увы, в этих дурацких тросточках.... Может, в этой чёрной трости спрятан острый стилет? Острый-острый-острый? Не удивлюсь, право слово.... Короче говоря, если бы мне предложили нарисовать, скажем так, "земное воплощение северного Бога Войпеля", то я, честью клянусь, точно такого старика и изобразил бы.... Ну-ну, ёжики колючие, твари приставучие...".
– Доброго вам утра, уважаемые российские граждане, - вежливо поздоровался Сергей.
– И тебе, добрый молодец, того же, - лучезарно улыбнулась Матрёна Ивановна, а после этого пояснила: - Этот юноша - мой сосед по подъезду. Вполне даже приличный молодой человек, что - по нынешним мутным Временам - является большой редкостью.
– Приличный?
– недоверчиво хмыкнул её спутник.
– Неужели? А ты, товарищ, к какой политической партии принадлежишь?
– К какой партии? Да, собственно, Дмитрий Силыч, ни к какой. Извините. Так вышло.