Суровое наказание
Шрифт:
Они оба вызывающе уставились на меня. Любые ответы, которые я вытяну из этих двух, не дадутся мне легко или напрямую.
– Почему вы оба здесь? – спросил я, просто, чтобы начать с чего-то. – Я имею в виду, почему вы живете в поместье, а не в собственных домах в Темной Стороне? Это... нетипично для вас, не так ли?
И вновь молчание. Я тяжело вздохнул.
– Мне послать Гоббса привести сюда вашего отца, чтобы он отшлепал вас?
– Мы здесь из-за этого бреда с новым завещанием, – сказала Элеонора. Это было всем, что она хотела сказать, но она не смогла переселить себя и остановиться на этом, только
Уильям громко фыркнул.
– Изменить свое завещание в последний момент? Старик совсем стал маразматиком.
– Если бы все было так просто, – сказала Элеонора, вдыхая половину сигареты на одном дыхании. – Нет, он что-то задумал. Он всегда что-то задумывает...
– Каково было настроение Мелиссы, прежде чем она… пропала без вести? – спросил я. – Что она сказала об условиях нового завещания?
– Без понятия, – коротко сказал Уильям. – Она не разговаривала со мной. Или Глорией. Запиралась в своей комнате и не выходила. Равно как и Пол.
– Не вмешивай в это моего Пола, – сразу же сказала Элеонора. – C ним все в порядке. Он просто... чувствительный.
– Ага, – хмыкнул Уильям. – Он чувствительный, ну конечно...
– И что ты хочешь этим сказать? – спросила Элеонора, набрасываясь на своего брата с разгорающимся воинственным огоньком в глазах.
Я узнавал старый спор, когда видел его и поспешил вмешаться.
– Что вы двое планируете делать с новым завещанием?
– Оспаривать его, конечно! – воскликнула Элеонора, переключив свой пристальный взгляд обратно на меня. – Бороться с ним всеми возможными способами.
– Даже похищением? – спросил я.
– Не смешите. – Элеонора сделала все возможное, чтобы смотреть на меня свысока, хотя я был на несколько дюймов ее выше. – Дорогой папочка порол нас как сидоровых коз, стоило нам лишь посмотреть косо на его драгоценную внучку. Он всегда питал к ней слабость. Уильяму даже не разрешалось наказывать ее в детстве. Возможно, будь все иначе, она не выросла бы такой своенравной маленькой сукой.
– Успокойся, Элеонора, – сказал Уильям, но она продолжала говорить, не обращая на него внимания. Как я понял, это происходило постоянно.
– Мелисса не был похищена. Она прячется, в надежде, что буря утихнет. Но этому не бывать! Я позабочусь об этом. Что мое, то мое, и никто не заберет это. Особенно не мою милую, улыбающуюся, коварную племянницу!
– Представьте, – сказал я, – так, чисто ради дискуссии – и потому что я вас ударю, если вы этого не сделаете – что Мелиссу действительно похитили. Как вы думаете, кто может стоять за этим? У вашего отца есть какие-нибудь серьезные враги, или кто-то из новых, кто решится нанести удар по нему через внучку?
Уильям снова громко фыркнул, и даже Элеонора выдавила слабую улыбку, когда тушила сигарету о стол, портя полированное покрытие.
– У нашего отца врагов, как у собаки блох, – сказал Уильям. – Он собирает и откармливает их.
– Порой мне кажется, что он изо всех сил старается завести новых, – сказала Элеонора, прикуривая другую сигарету монограммной золотой зажигалкой Zippo. – Только, чтобы добавить немного остроты в свою жизнь. Ничто так не добавляет прыти в его поступь и искры в его глаза, как новый враг, которого можно растоптать и уничтожить.
– Несколько конкретных имен можете предложить для обсуждения? – спросил я.
– Ну, Власти, конечно, – сказал Уильям. – Поскольку они не позволяли папочке стать членом их маленького частного клуба. Никогда не понимал, почему. Как по мне, так они идеально подходили друг для друга. В конце концов, они управляли Темной Стороной, а ему принадлежит большая ее часть. Но, разумеется, все они уже мертвы...
– Знаю, – сказал я. – Я был там.
Все в библиотеке резко посмотрели на меня. Возможно, впервые осознав, что некоторые из многих страшных историй, которые они слышали обо мне, могли быть правдивы. И, что не отвечать на мои вопросы, все же не очень хорошая идея. У меня плохая репутация в Темной Стороне, и я прикладывал немало усилий для ее поддержания. Она значительно упрощала мою жизнь. Хотя я убил не так много людей, как все думают.
– Ну, – сказал Уильям, немного взволнованно, – полагаю, что Уокер сейчас основной враг нашего отца. Он заправляет всем в отсутствие Властей, поскольку больше некому.
Я задумчиво кивнул. Ну, конечно, Уокер. Этот тихий, спокойный и очень цивилизованный городской джентльмен потратил большую часть своей жизни, выполняя грязную работу Властей. Он мог поднять армии с целью поддержать его, или успокоить бунт одним лишь вдумчивым взглядом, и каждое его слово и прихоть были законом. Когда он использовал свой Голос, никто не мог отказать ему. Говорят, однажды он заставил труп сидеть на своей могильной плите и отвечать на его вопросы. За Уокером водилась такая особенность, он шел, на что угодно лишь бы сделать свое дело. И он никого не боялся.
Мы сотрудничали в прошлом, время от времени. Но мы никогда не были, как говорится близки. Мы не одобряли методы друг друга.
– Кто-нибудь еще? – спросил я.
– Вы можете добавить имя любого, кто когда-либо имел деловые отношения с нашим отцом, – сказала Элеонора, стряхивая пепел на бесценный ковер, совершенно не думая об этом. – Никто из тех, кто обменивался рукопожатием с папой, не уходил со всеми пальцами на своей руке.
– Но ни у одного из них не хватит духа угрожать ему, – сказал Уильям. – Они могут дерзко общаться через своих адвокатов, но ни один из них не посмеет бросить ему вызов напрямую. Они знают, на что он способен. Помнишь Хилли Божественного? Он думал, что может выставить отца с его территории, отправив армию наемников штурмовать поместье?
– Что произошло? – поинтересовался я.
Уильям ухмыльнулся.
– Джунгли съели наемников. А отец съел Хилли Божественного. В течение месяца, как я понимаю, по чуть-чуть. Конечно, это было еще до нашего рождения. Возможно, он смягчился с тех пор.
– Есть те, кто утверждают, что некоторые части Хилли Божественного еще живы, в каком-то тайном подземелье под поместьем, – сказала мечтательно Элеонора. – Их папа хранит для особых случаев. Когда хочет преподнести нечто особенное на праздничный банкет.