Суровые времена

Кук Глен Чарльз

Коротыш вытянул руки к огню.

– Эх, хорошо!

15

Паранойя сделалась нашим образом жизни. Мы превратились в подобие нюень бао. Мы не доверяли никому. И не позволяли никому быть в курсе наших дел, не убедившись наверняка в характере его отношения к нам. Особо старались держать поглубже в неведении наших нанимателей, Прабриндраха Драха и его сестру, Радишу Драх.

Незаметно протащив пленных в город, я спрятал их на складе неподалеку от реки, принадлежавшем дружественному

Отряду шадариту-рыбнику и отличавшемся весьма специфическим запахом. Люди мои разошлись по своим семьям либо куда-нибудь выпить пивка. Я был доволен. Одним молниеносным и коварным ударом мы уничтожили девять десятых Обманной верхушки. Мы едва не взяли этого изверга, Нарайяна Сингха. Я лично был на расстоянии хорошего плевка от ребенка Костоправа. И потому, ничуть не кривя душою, могу рапортовать, что все прошло хорошо.

Тай Дэй пинками поверг пленных на колени и сморщил нос.

– Это точно, – согласился я. – Однако тут нет и половины той вони, что стоит в ваших болотах.

Таглиосцы считают за дельту реки собственно Таглиос, однако нюень бао с этим не согласны.

Тай Дэй хмыкнул. Шутку он мог понять не хуже любого другого человека.

Выглядит он далеко не внушительно: тощ, длиннолиц, угрюм и неприветлив. На целый фут ниже меня и на восемьдесят фунтов легче. Его черные волосы коротко острижены и торчат ежиком. Да и дело свое знает туго. Я куда симпатичнее.

Рыбник-шадарит привел к нам капитана. Костоправ за эти годы заметно постарел. Надо бы приучиться называть его командиром или начальником – неудобно звать Стариком человека, который действительно стар, верно?

Одет он был шадаритским кавалеристом: тюрбан и простая серая одежда. Тай Дэя смерил холодным взглядом – сам он не обзавелся ординарцем из нюень бао. Саму идею счел малопривлекательной, несмотря даже на необходимость маскироваться, когда желал пройтись по городу в одиночестве. Ординарцы – не в ротных традициях, а насчет традиций Костоправа не переупрямишь.

Хотя – какого черта? Все офицеры Хозяев Теней нанимают телохранителей и ординарцев. Порой даже по нескольку. Просто жить без них не могут.

Тай Дэй ко взгляду Костоправа отнесся вовсе бесстрастно; присутствие великого диктатора его ничуть не трогало. Очевидно, он считал так: «Он – человек. Я – человек. Оба мы изначально равны».

Костоправ осмотрел захваченных:

– Рассказывай.

Я изложил ход событий:

– Только Нарайяна я упустил. А ведь совсем близко был. У этого ублюдка наверняка ангел-хранитель имеется – разве можно ускользнуть от сонных чар Гоблина? Мы гнались за ним два дня, но даже Гоблин с Одноглазым не могут держать след вечно.

– Ему помогли. Может, дьявол-хранитель. А может, и его новый дружок, Хозяин Теней.

– Как вышло, что они вернулись в Перелесок? Откуда ты узнал об этом?

Я ждал ответа наподобие: «Большой черный ворон на хвосте принес».

(За Костоправом по-прежнему всюду следуют вороны, хотя теперь их не так много, как раньше. Он беседует с ними. Иногда они даже отвечают, как он сам утверждает).

– Ну, должны же были когда-нибудь… Они – рабы своей веры.

Отчего именно на этот Фестиваль Огней? Откуда тебе было знать?

Но я не стал настаивать. На капитана давить не стоит. Он в старости сделался капризным и скрытным. Он и в собственные Анналы не всегда записывал всю правду, касавшуюся личных дел.

Он пнул одного из тенеплетов.

– Один из любимых духоделов Длиннотени. Надо было сообразить, что у него их маловато осталось, чтобы так разбрасываться.

– Я полагал, они не ожидают нашего налета.

Костоправ дрогнул губами, пытаясь улыбнуться, но вместо улыбки вышла злобная, саркастическая усмешка.

– У него сюрпризов хватает… – Он пнул Обманника. – Ладно, прятать их мы не будем. Отведем во дворец… Что такое?

Спину мою ожгло холодом, словно снова налетел ледяной ветер из Рокового Перелеска. Не знаю отчего, однако у меня возникло предчувствие – самого дурного толка.

– Не знаю… В общем, командир – ты. Что-нибудь особое в Анналах отметить?

– Мурген, летописец теперь – ты. Пиши, что напишешь. Если мне не понравится, я скажу.

Не похоже. Я отсылал ему все, что записывал, однако вряд ли у него руки доходили до чтения.

– Ты не отметил ничего особенного? – спросил он.

– Холодно там было.

– И этот мешок соплей верблюжьих, Нарайян Сингх, снова ушел от нас. Значит, так и запиши. Он и его присные вернутся в нашу повесть прежде, чем мы покинем ее. Надеюсь, тогда мы его поджарим. Ты ее видел? С нею все в порядке?

– Все, что я видел, это – узел, который волок Нарайян Сингх. Думаю, то была она.

– Должно быть. Он ни на минуту не спускает с нее глаз. – Костоправ изо всех сил делал вид, что ему все равно. – Тащи этих во дворец. – Холод снова пронзил меня. – Я оповещу стражу о твоем приходе.

Я обменялся взглядами с Тай Дэем. Дело может принять плохой оборот. Уличный народец наверняка узнает пленных. А пленные эти могут иметь друзей. И врагов, несомненно, нажили много. Могут и не дойти до дворца. И мы – тоже.

– Передавай жене привет от меня, – говорил тем часом Старик. – Надеюсь, новые апартаменты пришлись ей по вкусу.

– Еще бы.

Меня затрясло. Тай Дэй нахмурился.

Костоправ извлек из-за пазухи бумажный свиток:

– Это прислала Госпожа, пока ты был в отлучке. Для Анналов.

– Наверное, что-то большое сдохло…

– Ты это сделай как надо, – с усмешкой сказал он, – и вставь в Анналы. Только не так, чтобы она опять выглядела лучше всех. Терпеть не могу, когда она меня побивает моими собственными доводами.

– Это я знаю.

– Одноглазый заявил, что, кажется, вспомнил, где посеял свои бумаги в ту пору, когда полагал, что продолжать Анналы придется ему.

– Это он уже не в первый раз вспоминает.

Костоправ снова усмехнулся и удалился.