Суровый урок
Шрифт:
Она ответила ему с несвойственными ей резкостью и жестокостью:
— Ну, будем надеяться, что этого не случится. В конце концов, вы не очень хотели и рождения Робби, не так ли?
— Это неправда. — Лицо у него застыло. — О, я знаю: именно так вы и Робби считаете и, наверное, многие так думают, но это неправда. — Он горько рассмеялся. — Робби вообще бы не родился, если бы решение оставалось за его матерью. Она хотела избавиться от него. Мне пришлось подкупить ее, чтобы она оставила ребенка. Ирония судьбы: если бы я не обещал ей денег и не согласился на
В его голосе было столько горечи, что Сара забыла свою боль, поняв, что он говорит чистейшую правду.
— Но вы говорите так, словно ее ненавидите. — Она поежилась, точно от ветра. — Вы же, должно быть, любили ее, вы любили друг Друга?
— Должно быть. — Губы его дрогнули. — Мы желали друг друга, но очень скоро обнаружили, что страсть не может заменить любовь. А когда мы это поняли, было уже поздно. Робби был уже в пути, а мы — женаты. Господи, но где же он?
Мука, прозвучавшая в этих словах, заставила ее сделать шаг к нему: ей снова захотелось утешить его, разделить с ним его горе. Но она попятилась, вспомнив, к чему подобное желание привело и что вовсе не от нее он ждет помощи и утешения.
Ей нужно было что-то предпринять, а не ждать, сидя здесь без дела, предоставив другим искать мальчика. Но если ожидание было мучительно для нее, во сколько же раз нестерпимее оно было для Грея, человека, привыкшего командовать и нести за все ответственность?
Когда раздался звонок, они замерли и молча смотрели на телефон, не в силах пошевелиться. Грей рванулся первым, хватая трубку.
В тишине, возникшей, пока он слушал, что ему говорили на другом конце провода, Сара вся сжалась от напряжения и страха.
Казалось, прошла целая жизнь, пока он не произнес хмуро:
— Да-да, я понимаю. Большое спасибо.
Он так медленно опускал трубку, что ее охватила нервная дрожь. Его лицо, когда он повернулся к ней, было абсолютно непроницаемо, в глазах — пустота.
Сердце ее рухнуло вниз, как сорвавшийся лифт, во рту пересохло, она облизала губы и спросила хриплым голосом:
— Робби… они…
— Они нашли его.
Казалось, голос его, такой усталый, потрясенный, прозвучал где-то внутри ее мозга, и ее затопила волна сочувствия.
Она зашаталась, лицо исказилось от волнения.
Обернувшись и увидев ее лицо. Грей вскрикнул и бросился к ней. Сжав ее плечи, он произнес резко:
— Сара, все в порядке. С Робби все в порядке. Он в безопасности и здоров… Они нашли его в старой заброшенной хижине, где он спрятался. Только он сказал… он сказал в полиции, что не хочет идти домой. Они попросили меня приехать к ним. Я подумал… я понимаю, это уже слишком после всего, что случилось… но, может быть, вы поехали бы со мной?
Сара молчала, только кивнула в ответ. Она все еще не могла поверить в то, что с Робби все в порядке, что все кончилось.
Они бегом бросились к машине. Внешне Грей вполне владел собой, но Сара уже умела распознавать его чувства и была уверена, что внутри у него все дрожит от волнения, так же как и у нее.
Как же она была несправедлива к нему, когда сказала, что Робби ему не нужен, она ведь уже давно догадывалась, как много значит для него сын. Как она могла так его обидеть, пусть даже защищая себя!
Когда они приехали в полицейский участок, их тотчас же провели в небольшую комнату, где инспектор разговаривала с Робби, таким испуганным и усталым. Увидев Сару, он тотчас кинулся к ней. Она наклонилась к нему, прижала его к себе, гладя по голове, а слезы жгли ей глаза, слезы радости. Она крепко обнимала его худенькое тело.
В другом конце комнаты Грей разговаривал с детективом, который вел поиски Робби. Они говорили тихо, но до Сары доносились их слова. Детектив спрашивал что-то о ссоре, о поведении Робби. Но Робби так горько плакал, что толком она ничего не расслышала.
Только после того, как Робби успокоился и его уложили в постель, Сара оставила его и стала выспрашивать у Грея подробности случившегося.
— Очевидно, Робби подслушал наш разговор в тот вечер, когда я вернулся поздно, — ответил он. — Тогда он решил быть только с вами и, пока я был занят работой, впопыхах оделся и выбежал из дома. Он сбился с пути в темноте и очень испугался. Случайно он наткнулся на заброшенную хижину, вошел туда и заснул. Мне верилось, что у нас с ним налаживаются отношения и он уже перестает меня бояться. — В его словах слышалось столько горечи, что Саре хотелось раскрыть ему свои объятия так же, как она раскрывала их перед его сыном, так же гладить и утешать его. Сейчас они были похожи друг на друга — отец и сын, оба такие беззащитные.
До нее донеслись слова Грея:
— Так больше не может продолжаться. Я надеялся, что Робби постепенно признает во мне отца, но теперь… Теперь я понял… ему больше нужны вы, чем я.
— Но он же такой маленький, — заметила она. — И не забывайте, что он совсем не привык к мужчинам, ведь его окружали и воспитывали женщины.
— А его мать с первых дней жизни учила его бояться и ненавидеть меня, да и я вел себя не лучше, не так ли? Я боялся давить на него, угнетать своей любовью, мне приходилось сдерживаться, в надежде, что он в конце концов полюбит меня, а вместо этого…
— Ему нужно время, чтобы приспособиться к вам, привыкнуть, — старалась успокоить его Сара.
— Неужели? — Грей криво усмехнулся. — Мне кажется, мы оба знаем, что это не так.» Дайте мне дитя, пока ему нет еще семи»— не так ли говорил Иисус Христос? — Он опять усмехнулся. — Мне не удастся ликвидировать зло, которое причинила ему мать. Робби никогда по-настоящему… — Он, замолчав, покачал головой.
Сара мягко заметила:
— Мне кажется, вы ошибаетесь, я уверена, он любит вас, но он еще мал и не все понимает. Помните, он считает, что вы его не любите.