Сущий рай

Олдингтон Ричард

Мистер Хейлин покачал головой, слабо, но с отвращением. Очевидно, паралич отбил у него вкус к этим невинным напиткам.

— Если бы только я был в силах, — простонал он. — Если бы я только мог добраться до этих зазнавшихся мерзавцев…

— Ну, ну, не думай об этом, — сказала миссис Хейлин успокоительно, но с легким оттенком раздражения. — Ты — лежи — спокойно — и отдыхай. Мы сейчас пришлем тебе закусить. Идем, Крис.

— Ничего не понимаю! — воскликнул Крис, останавливая мать на верхней площадке лестницы. — В чем дело? Что с ним такое? Что это, действительно паралич? Но тогда почему он не хочет, чтоб позвали доктора? Ты-то

как думаешь, — он серьезно болен?

— Это удар, — пояснила миссис Хейлин терпеливым тоном взрослого человека, втолковывающего маленькому, глупому ребенку нечто само собой очевидное. — Он со временем поправится, если ему дадут покой и отдых. Но к нему не нужно приставать ни с какими вопросами и ни в коем случае не волновать его, в особенности денежными делами.

Крис схватился за голову.

— Кто-то из нас сошел с ума, — сказал он. — По-твоему, я? Нет, это ведь не Дом отчаяния, а скорее Обитель блаженных или Приют для умалишенных. Человек лежит в параличе — и нет доктора. Запутаны денежные дела — и нет юриста. Я единственный человек, который мог бы временно взять на себя ведение дел, — а мне даже не дают узнать, каково положение, не говоря уже о том, чтобы вместе со мной обсудить его. И, в довершение всей комедии, когда моя карьера погибла, меня вызывают сюда затем, чтобы я, в сущности, ничего не делал, потому что нет денег, и я застаю здесь гостью, с которой вы развлекаетесь среди какой-то вакханалии шелков и вуалей. Кто из нас сошел с ума, мама, вы или я?

Миссис Хейлин засмеялась и поцеловала его с нежным материнским пренебрежением.

— Милый мальчик! Ты иногда бываешь таким смешным, сам того не подозревая. Иногда я начинаю громко смеяться, когда вспоминаю некоторые из твоих удивительных изречений: они такие прелестные и наивные. А теперь беги-ка вниз и поговори с Жюли и Гвен, пока я тут займусь с папой. И не волнуйся, все наладится, вот увидишь.

Крису быстро дали понять, что ни Жюли, ни Гвен в данный момент в нем не нуждаются. Они приняли величаво-безразличный вид, притворились, будто до крайности поглощены своим занятием, подчеркнуто не вовлекали его в разговор, пускали в него стрелы серебристого смеха и вообще вели себя так, как обычно ведут себя самки, когда желают показать самцу, что он лишний и что самое лучшее, если он уберется прочь. Он охотно сделал бы это, но, так как единственным выходом было бы отправиться на кухню к кухарке, ему пришлось остаться. Закурив папиросу, он принялся беспокойно ходить взад и вперед, то посматривая с недоумением на горы цветной и белой материи, которые громоздились на столе или вздымались на спинках стульев, то прислушиваясь к их разговору.

— На вашем месте, дорогая, — кокетливо сказала Гвен, — я бы сшила по крайней мере полдюжины сплошь ажурных. Они удивительно изящны и эффектны.

— Да, конечно, — ответила Жюли. — Но знаете, мама думает, что они не совсем приличны!

— Как глупо!

Обе рассмеялись и переглянулись с лукавой скромностью, которая показалась Крису особенно раздражающей.

— Может быть, они и в самом деле казались чуточку фривольными в ее время, — рассудила Гвен. — Но я бы сказала, что теперь мужчине может скорее не понравиться что-нибудь старомодное, как по-вашему?

— Ну еще бы.

Жюли вздохнула, и на ее красивом лице мелькнуло озабоченное выражение, как будто она рассчитывала что-то.

— Если это случится так скоро, как мы надеемся, — сказала она, —

я боюсь, что мы не успеем кончить все к сроку.

— Нужно будет пригласить эту белошвейку…

— Но мы не можем…

— Отлично можем. Позвольте мне заплатить ей. Пусть это будет мой подарок.

— Ах, Гвен, вы душечка! Чем мне отблагодарить вас! — Больше Крис не мог сдерживаться, его прорвало:

— О чем вы все время говорите? И к чему все это шитье? Мы что, собираемся открывать модную мастерскую?

— Я думаю, можно ему сказать? — спросила Гвен.

— Почему же нет? — сказала Жюли. — Какое это имеет значение?

— Это к свадьбе Жюли, — сообщила ему Гвен.

— К свадьбе! — Удивление Криса было очень забавно. — А с кем же свадьба? Неужели ты в конце концов решилась выйти за Ронни Комптона, Жюли?

— Конечно нет, — презрительно сказала Жюли. — Неужели ты воображаешь, что я могу выйти за зубного врача, Крис?

— Так за кого же?

— Скажите ему, — сказала Жюли.

— Если все сойдет благополучно, — снисходительно объяснила ему Гвен, — Жюли ровно через месяц станет леди Хартман.

— Не может быть! — недоверчиво воскликнул Крис.

— Почему же нет? — Жюли немедленно перешла в контратаку.

— Ты же знаешь, что представляет собой Джеральд Хартман, так неужели ты серьезно собираешься выйти замуж за такого человека?

— А почему же нет? — высокомерно повторила Жюли.

Крис почувствовал, что обе женщины готовы ринуться в бой. Он посмотрел сначала на одну, потом на другую и молча вышел из комнаты. У него было смутное ощущение, что, пожалуй, действительно, кухня — самое подходящее для него место в этом доме.

Три

Чистые сердцем спят блаженно, тогда как грешники бодрствуют.

С энергией, неожиданной в полупарализованном человеке, мистер Хейлин извлекал ряд причудливых диссонансов из своего скромного носового фагота.

Дамы почивали менее звучно, очевидно, выражая свои психологические комплексы в символических снах, которые они немедленно забывали, да и все равно не могли бы истолковать, если бы даже запомнили.

Один Крис лежал без сна, полный беспокойства — не о себе, а о Жюльетте. Чистая душа, — он спрашивал себя: возможно ли, что она выходит замуж за пивовара-баронета из-за денег? Он считал это позором.

Но почему?

В конце концов, не многие из обыденных человеческих начинаний требуют стольких расходов, как бракосочетание, особенно в том обширном слое среднего класса, у представителей коего претензий больше, чем наличных денег.

Желание играть роль важной персоны в течение хотя бы одного дня ведет к убранной цветами церкви и к потреблению большого количества низкопробных, но дорогих шипучих вин. Как и во все критические моменты в ее жизни, женщине требуются новые платья. Медовый месяц на континенте обходится в наши дни очень недешево: взять хотя бы обмен валюты и все такое. Юная, освященная браком любовь — важный источник дохода для агентов по недвижимости. Правда, проблема меблировки в наше время разрешена этими бескорыстными идеалистами, апостолами системы уплаты в рассрочку. Но если вы ко всему подходите всерьез и при этом еще вздумаете размножаться, вам придется иметь дело с докторами и сиделками, детской колясочкой и загородным коттеджем, потому что городской воздух вреден для младенца, и авто, чтобы возить младенца туда и обратно…