Суть доказательств
Шрифт:
— Автомойка?
Джони задумчиво прикусила губу.
— Да, вполне может быть что-то вроде этого. Если он работает на автомойке, где чистят и салон, то, конечно, цепляет на себя кучу мусора. Другой вариант — автомеханик.
Я отпила остывшего кофе.
— Хорошо. Перейдем к четырем оставшимся волокнам. Что вы можете о них сказать?
Она бросила взгляд на страничку.
— Акрил, олефин, полиэтилен и динел. И опять-таки первые три соотносятся с волокнами коврового типа. Другое дело динел. Он вообще встречается не часто и ассоциируется обычно с искусственным мехом,
— Других волокон, которые соответствовали бы пошивочным тканям, не было?
— Похоже, что так.
— Полиция считает, что на Берилл был брючный костюм светло-коричневого цвета…
Джони покачала головой:
— Это не динел. По крайней мере, к жакету и брюкам он отношения не имеет. Там материал смесовый, хлопок и полиэстер. Возможно, из динела была блузка, но ничего определенного сказать невозможно, пока нет самой блузки. — Она достала из коробки и положила на предметный стол еще один образец. — Что касается оранжевой нитки, то она единственная акриловая и имеет весьма необычный профиль поперечного сечения. Я, по крайней мере, такого еще не встречала.
Она быстро нарисовала три соединенных в центре кружочка, вызвавших в памяти трилистник клевера, только без стебля. Для получения волокон расплавленные или растворенные полимеры прогоняют через мелкие отверстия фильеры. Профиль поперечного сечения получающихся в результате нитей соответствует форме отверстия в фильере. Более обыденный пример — выдавливаемая из тюбика зубная паста. Сечения в форме трилистника я прежде тоже не встречала. Наиболее распространенные профили акриловых нитей — овал, круг, гриб, колокол.
— Вот, посмотрите. — Джони подвинулась, освобождая мне место.
Я приникла к окулярам. Волокно напоминало покрытую кляксами переплетенную ленту оранжевого цвета с черными крупинками двуокиси титана.
— Цвет, как видите, тоже весьма необычный. Оранжевый. Окрашенность неровная. Черные вкрапления призваны приглушать блеск волокна. И тем не менее оранжевый — это слишком ярко, слишком пестро, вульгарно. Он хорош для Хеллоуина, но не для одежды или коврового покрытия. Диаметр сечения довольно большой.
— То есть по диаметру волокно совпадает с ковровым, — предположила я. — Несмотря на слишком кричащий цвет.
— Допускаю, — без энтузиазма согласилась Джони.
Я постаралась вспомнить встречающиеся в повседневной жизни ярко-оранжевые предметы.
— Как насчет жилетов для дорожных рабочих? Цвет у них подходящий, а нитка легко может попасть в машину.
— Не похоже. Большинство таких жилетов шьют из нейлоновой ткани, а не из акриловой, и профиль у нее грубее, толще, чтобы не рвалась. То же относится к ветровкам и курткам, которыми пользуются дорожные полицейские и рабочие. И они тоже из гладкого и грубого нейлона. Чтобы не рвались. — Джони помолчала, потом добавила: — К тому же в такие нейлоновые нити вряд ли станут добавлять матирующее вещество — ведь чем ярче, тем лучше.
Я выпрямилась и отступила от микроскопа.
— Как бы там ни было, волокно настолько отличается от других, что, на мой
— Желаю удачи.
— Понимаю. Намекаете, что в текстильной промышленности патенты оберегают так же ревниво, как обычные люди свои любовные похождения…
Джони помассировала шею и плечи.
— Не перестаю удивляться, как это федералы добились такого сотрудничества в деле Уэйна Уильямса. — Она имела в виду взволновавшие всю страну события в Атланте, где жертвами орудовавшего на протяжении двадцати двух месяцев серийного убийцы стали тридцать чернокожих детей. Найденные на телах двенадцати жертв фиброзные остатки помогли установить связь с квартирой и автомобилями, которыми пользовался Уильямс.
— Может быть, обратиться к Хэнуэллу? — предложила я. — Попросить его взглянуть на эти волокна? Особенно на оранжевую нитку.
Рой Хэнуэлл был специальным агентом ФБР и работал в лаборатории микроскопического анализа в Квантико. Именно он исследовал улики в деле Уильямса, после чего его услугами стремились воспользоваться едва ли не все следственные органы мира, посылавшие в Квантико разнообразные улики — от кашемира до паутины.
— Желаю удачи, — снова усмехнулась Джони.
— Вы ему позвоните?
— Вряд ли он согласится взглянуть на то, что уже исследовали другие. Вы же знаете федералов.
— Мы вместе ему позвоним, — пообещала я.
В офисе меня дожидались с полдюжины розовых стикеров с телефонными сообщениями. В глаза бросилось одно — с номером нью-йоркского коммутатора и припиской: «Марк. Пожалуйста, позвоните как можно скорее». Почему он в Нью-Йорке? Я могла предположить только одно: Марк встречается со Спарачино, адвокатом Берилл Мэдисон. Но почему «Орндорфф и Бергер» так интересуются ее убийством?
Марк снял трубку после первого же гудка.
— Когда ты в последний раз была в Нью-Йорке? — как ни в чем не бывало спросил он.
— Извини, что?
— Рейс «Ричмонд — Нью-Йорк». Самолет отправляется ровно через четыре часа. Ты можешь прилететь?
— В чем, собственно, дело? — спокойно спросила я, чувствуя, однако, как запрыгал пульс.
— Неразумно обсуждать детали по телефону, Кей.
— Неразумно лететь в Нью-Йорк, Марк.
— Пожалуйста. Это очень важно. Ты же понимаешь, что я бы не просил без веской причины.
— Это невозможно… — Долго подавлявшиеся чувства отчаянно сражались с благоразумием и, похоже, одерживали верх.
— Я провел все утро со Спарачино, — перебил он. — Вскрылись новые обстоятельства. Речь идет не только о Берилл, но и о тебе. Точнее, о твоей службе.
— О моей службе? — Я уже не могла поддерживать видимость спокойствия. — Что же такое вы обсуждали, если это касается моей службы?
— Пожалуйста, прилетай, — повторил Марк. — Пожалуйста.
Я колебалась.
— Я встречу тебя в Ла-Гуардиа. — Он не давал мне отступить. — Найдем тихое местечко и спокойно поговорим. Я уже обо всем договорился. Тебе нужно только забрать билет в окошке регистрации. Номер заказан, все улажено.