Суть Времени 2013 № 18 (6 марта 2013)
Шрифт:
Когда человек идет окольными тропами, он неизбежно и неумолимо мельчает. Метафизическое падение (а именно им, как я много раз говорил, была продажа коммунистического первородства за чечевичную похлебку очень условных и глумливых потребительских благ) лишает очень и очень многих способности идти путем правды. Подчеркиваю — своей правды. Нет пути «правды вообще». У каждого своя правда. И, соответственно, свой путь. Но духовное зрение дано человеку для того, чтобы видеть — вот он, мой путь правды. А вот они, окольные тропы лжи. Становясь на свой путь и отвергая окольные тропы, человек начинает трудиться, мучительно продвигаться вперед (сквозь тернии — к звездам) и расти. Те, кто, подобно ему, обладают духовным зрением, видят
Знаю Проханова уже более четверти века. Уж как наши дороги расходились! Как мы ругались! Как страстно заявляли о том, что «всё порвато, растоптато» и так далее. А главное — как далеко расходились временами наши пути. Ан нет — очередная встреча. Встречаешься и видишь, что тот, с кем ты встретился, неимоверно изгваздан, но сохранил живую жизнь. А сохранив ее — вырос. Видишь ты это — духовным зрением. И понимаешь, что оно не отнято у тебя потому, что ты шел этой своей дорогой правды. Что тебя тоже побило, потерзало, но что ты тоже вырос. Не зря ведь говорят: человек смотрится в другого, как в зеркало.
И вот я открываю «Московский комсомолец» и внимательно читаю диалог Проханова с Александром Мельманом. Диалог, предваряющий 75-летие Проханова. Проханов ведет себя очень достойно. Мельман — кривляется, ухмыляется, извивается. Проханов не раздражается на него и не дает себя сбить. Но самое главное — а я рекомендую читателю ознакомиться с этим интервью под названием «Красно-коричневый пророк» («Московский комсомолец», 25.02.2013), — что Мельман в упор не видит Проханова. Потому что он, этот неглупый и не самый подлый по своей сути Мельман, духовно слеп. Что его естественная среда обитания — это окольные тропы. Что он так сросся с этими окольными тропами, что превратился в «окольника». И в качестве такового пытается заставить Проханова признаться, что и он «окольник». Проханов, повторяю, делает все, что может, чтобы не признать этого. А Мельман кричит-надрывается: «Нет, вы окольник, окольник, окольник!»
Ведь и впрямь человек сморится в другого, как в зеркало. И Мельману надо, чтобы зеркало Проханова, в которое он смотрится, не сообщало ему, Мельману, о его, Мельмана, бесконечной загубленности. Помните пушкинское:
Свет мой, зеркальце! Скажи Да всю правду доложи: Я ль на свете всех милее, Всех румяней и белее?Мельман добивается от Проханова даже не признания того, что «всех милее, румяней и белее» именно он, Мельман, а не кто-то другой. Он добивается от Проханова признания того, что есть только «окольники». А людей, идущих не окольным путем, просто нет. Точнее, те, кто говорят о себе, что они идут дорогой собственной правды, — лгут.
Вопрос ведь не в том, что именно говорит о себе Проханов. Есть его жизненный путь. Есть его результат. Есть его метафизическая реальность со своей правдой. Но чтобы увидеть все это, Мельману надо духовно прозреть. И вообще согласиться с тем, что есть дух. Что есть это духовное зрение. Что без него жизнь превращается в ад. А с ним она становится тем, чем и должна быть — путем сквозь тернии к звездам.
Но Мельман, признавший все это, — это уже не Мельман. А Мельман, не признавший всего этого, ничего не может понять в Проханове. Он трехмерное существо, пытающееся описать четырехмерную конструкцию. Он описывает проекции четырехмерной конструкции на разного рода трехмерные сечения. И он может описать эти проекции более или менее ядовито. Но описывая их, он рассказывает о себе главное: что для него не существует четвертого измерения. Интервью, которое Мельман берет у Проханова, — это признание Мельмана в том, что он — окольник.
Интервью, которое
Сорокина говорит Зюганову: «Мы с вами оба окольники».
Зюганов отвечает: «Да, конечно!»
«Какой же вы милый окольник!» — говорит Сорокина Зюганову.
«Как мне приятно, что вы меня называете милым», — отзывается Зюганов.
«Вы не просто милый, вы — милый окольник», — отвечает ему Сорокина.
«Ну, конечно же, окольник!» — подтверждает Зюганов.
«И все мы окольники», — говорит Сорокина.
«Конечно, конечно», — вторит ей Зюганов.
«И никого, кроме окольников, нет», — говорит Сорокина.
«Да-да», — поддакивает ей Зюганов.
Своими суждениями по поводу «Сути времени» Зюганов и зюгановцы подтвердили, что они окольники. Наиболее беспощадно они подтвердили это именно своими суждениями по поводу того, что произошло в Колонном зале Дома Союзов 9 февраля 2013 года.
Потому что, рассуждая о Поклонной, они могли вопить, что мы, помогая Путину, мешали Зюганову. На самом деле, Зюганов уже давно сдался. И речь шла о совсем других противниках Путина, гораздо более далеких от нашей правды, чем сам Путин. Но тогда зюгановцы могли хотя бы кричать: «Нет-нет, ведь Зюганов еще в игре!» И что нужно было отвечать? То, что когда-то, глядя на одну лошадь, говорил завхоз из «Педагогической поэмы» Макаренко: «Теорехтически это, конечно, лошадь, а прахтически так она падает»? Но тогда, во времена Поклонной, Зюганов был хотя бы «теорехтически лошадью». А то, что он «прахтически падал», и не без удовольствия, — надо было доказывать.
Но в том, что касается Колонного… Тут Зюганова нет даже в качестве «теорехтической лошади». Тут он падает и «теорехтически», и «прахтически». Потому что на съезде в Колонном зале Дома Союзов мы поддержали то, что поддержал сам Зюганов. То есть «закон Димы Яковлева». И мы протестовали против того, против чего протестует Зюганов. То есть против ювеналки и образовательных стандартов.
Как в этой ситуации Зюганов мог хотя бы пикнуть что-нибудь отрицательное про нас? И где? — на «Эхо Москвы»! И что же именно? — что это все путинский проект!
Что — путинский проект?
Если проектом Путина станет полное восстановление СССР и приведение ситуации в восстановленном СССР к стандартам 1975 года — Зюганов тоже будет против?
А если путинским проектом станет… ну, я не знаю… коммунизм в мировом масштабе или реальное осуществление «Общего дела» Федорова? Если Путин реально начнет воскрешать мертвых — Зюганов тоже будет против? Или начнет говорить, что мы это неоднократно предлагали, а у нас эту идею украли? Он что, на защите докторской диссертации, что ли? Украли… не украли… Народу плевать, кто осуществит благо! Ему благо нужно. И это понимает любой человек, сколь угодно тертый и циничный, если он все-таки не окольник, а идущий по какому-то пути человек.
Но окольники — это особая категория. И находят они друг друга по каким-то тайным знакам окольности. Тут совершенно неважно: правый, левый, коммунист, либерал, православный… Нужна окольность как таковая. Найдя же друг друга и исполнив необходимый ритуал («мы с тобой одной крови — ты и я…» — посмотрите, как Зюганов беседует с Сорокиной, и вы поймете, что это за ритуал), окольники формируют консенсус окольности. И начинают войну с неокольным — с любым.
Им важно, чтобы не было ни пути правды вообще, ни людей, идущих этим путем. Про каждого из людей, идущих путем правды, им нужно сказать, что они-то и есть тайные окольники, то бишь кремлевские проекты и так далее. Но кому они могут это сказать? Людям, настолько же лишенным духовного зрения, как и они сами? И даже не тоскующим по этому духовному зрению и всему тому, что оно дает? А дает оно возможность идти своим тернистым путем, преобразуясь с каждым своим мучительным шагом.