Сутки на двоих
Шрифт:
— Мари, уймись! — одернула ее мать, — разве ты не видишь, что Григория из благородных?
— Ну и что? — искренне удивилась девчонка. — Я, зато, вижу, как они друг на друга смотрят!
— Не придумывай! — вмешался теперь уже сам Рене, — и не ставь, пожалуйста, Григорию в неловкое положение. Она столько сделала для всех нас, что мы должны испытывать к ней благодарность.
Мари что-то буркнула в ответ, а Григория постаралась придать себе беспечный вид. Понятно, что других чувств, кроме благодарности, Вайтран к ней не питает. Впрочем, то, что она прониклась к нему симпатией, еще совсем ничего не значит. А жаль. Можно ли
— Госпожа Вайтран! Господин Рене! — запыхавшийся паренек лет двенадцати, бедно и неопрятно одетый, выскочил, будто из-под земли, — там Майка повязали! Он сейчас в участке, говорят, судить будут!
— О, Боги! Мой мальчик! Что же делать? — женщина в таком отчаянии смотрела на старшего сына, что Григория невольно подумала, как они вообще без него обходились все годы его учебы?
Сам же Рене только недовольно выдохнул и взглянул на Гри.
— Ну что, — девушка понимала, что улыбка будет неуместна, но сдержаться не смогла, — теперь в участок?
— Я не уверен, что это подходящее для тебя место, — ее энтузиазма Вайтран явно не разделял.
— Так мы же как посетители, а не как обвиняемые, — отмахнулась Гри. — И вообще, в жизни ведь надо успеть увидеть как можно больше, не так ли?
— Пошли, — не стал больше спорить Рене. Видимо, побоялся, что семья что-то поймет, ибо вид у него был ну очень недовольный.
Четырнадцать часов после ритуала
Григория больше часа сидела в приемной участка и терпеливо ждала, пока Вайтран договорится об освобождении младшего брата. То, что она, будучи дочерью графа, весьма уважаемого на территории Союза Западных Королевств человека, да и за его пределами тоже известного, смогла бы ускорить решение дела в положительную сторону, не подлежало сомнению. Но упертости Рене хватило бы на стадо баранов, и никакие доводы не смогли изменить его решение. А самое гадкое, что его причины были просто до смешного дурацкие. Во-первых, он считал, что она и так сделала слишком много для его семьи, поэтому права принимать ее помощь снова, у него уже нет. А во-вторых, и это точно было дурацким предлогом, сказал, что разговор со стражами не для нежных девичьих ушей. Да у них на практических занятиях магией такое можно было услышать! А уж на боевых спаррингах или отработках групповых боев то и дело проскальзывали выражения от проигрывающей стороны, что даже грузчики в порту бы восхитились. Так что уши Григории были более чем подготовлены, только все равно приходилось сидеть и ждать. А время шло. Гри взглянула на наручные часы, до полуночи осталось меньше часа. Это значит, меньше часа до дня, который станет для нее последним.
Но шанс есть, твердила себе девушка. Выхода не может ни быть. Но сначала нужно все сделать для родных Рене. Или это теперь уже и ее родные? Григория не знала, как правильно, усталость накатывала, вместе с ней начинало клонить в сон, мысли путались. Если они завтра умрут, то должны успеть максимально много до этого момента. Девушка встала и начала расхаживать взад-вперед, чтобы немного сбросить сонливость, но в небольшом душном холле десять шагов в длину и три в ширину, это было непросто.
И тут дверь отворилась! А из нее вышел Вайтран, держа за шкирку, как нашкодившего котенка, мальчишку, и безо всяких церемоний рывком направил его к ближайшему стулу.
— Сиди и жди здесь, — рыкнул
Гри рассматривала мальчишку, грязного, оборванного, побитого: губа разбита, на щеке кровоподтек, а покрасневший нос и общий вид говорил, что совсем недавно он плакал или пытался подавить в себе ненужные слезы, от чего раскраснелся еще сильнее.
Не проникнуться к ребенку жалостью, даже зная, что он пытался преступить закон, было невозможно. Но по тому, как мальчик держался, становилось понятно — жалость не примет. Весь в брата!
— Меня Григория зовут, а ты ведь Майк? — решила начать разговор девушка, — я приехала с твоим братом.
— Угу. Он сказал, что ты спасла Лили, — шмыгнул носом мальчишка.
— Спасли Лили целители, я всего лишь смогла оплатить лечение.
— Всего лишь? — неожиданно вскинулся Майк, — да это целое состояние! А для тебя, значит, всего лишь?
— Нет, Майк, я имею ввиду, что у меня была возможность помочь, и я ею воспользовалась, — ответила девушка, садясь на стул напротив. — Я знаю, что ваша семья долго боролась за ее жизнь, и эти усилия не должны были пропасть даром.
— Делать-то делали, а так ничего и не сделали, — буркнул паренек и снова ушел в себя, разглядывая сбитые костяшки на руках. Да уж, без боя эта семья никогда не сдается.
— Ты ведь из-за нее пошел на преступление, так? — Гри всматривалась в мальчика, пытаясь поймать его взгляд. Но он упорно не желал поднимать на нее глаза. И отвечать, видимо, тоже не хотел.
— Майк, знаешь, Рене тебя, конечно, отругает и будет по-своему прав. А я считаю, что ты молодец! — и вот, наконец, заплаканные глаза, в которых и сейчас стояли слезы, уставились на Григорию с искренним непониманием.
— Ты шутишь, да? — немного севшим от эмоций голосом спросил Майк.
— Нет, я не шучу. Я не говорю, что ты выбрал правильный путь, но я догадываюсь, что решение это далось тебе нелегко и только потому, что случай был крайний. Сейчас, а потом будет поздно.
Мальчишка с каким-то неверием смотрел на девушку, но в тоже время, в его взгляде промелькнула надежда.
— Да только Рене так не думает, — Майк снова опустил взгляд. — Небось, считает меня позором семьи.
— Твой брат, безусловно, не самый простой человек, но, поверь, он любит тебя и очень за тебя переживает. Более того, винит себя в том, что не мог уделять тебе достаточно внимания, — попыталась ободрить его Гри.
— А тебе-то почем знать, как он ко мне относится? Ты ведь не его невеста, значит любовница, да? — и мальчишка, наконец, проявил к собеседнице интерес, потерявшей дар речи от подобной наглости, и начал ее чересчур откровенно разглядывать. Впрочем, делал он это недолго.
— Я же просил без глупостей! — Вайтран-старший напоминал сейчас разъяренного медведя, ревел, во всяком случае, очень похоже.
— Да я просто спросил! — испугался брата Майк. Григория бы тоже испугалась, обратись он к ней подобным образом.
— Между прочим, Григория спасла Лили, расплатившись за ее лечение не безделушкой, а фамильным перстнем, принадлежавшим ее покойной матери! И была с нашей семьей в трудную минуту, хочу заметить! Поддерживала всех, пока ты тут отсиживался!
Видимо, разговор со следователем вышел очень непростым, раз Рене настолько зол. Обычно он более сдержан. Хотя, что Гри на самом деле о нем знала? Судя по всему, ничего.